Любовь на спор

Поэтому сначала мы поехали на работу, где конечно не могли обойтись без Марии Корниловой. Ага. Потом заехали в маникюрный салон, потом - в торговый центр, откуда Машка вынесла два пакета детских вещей и маленькое автомобильное кресло. Для новорожденных. Точнее, тащил все конечно я, сестра лишь тыкала пальцем. Последним пунктом списка был супермаркет. Через два дня у Егора был юбилей, и моя неугомонная сестрица, несмотря на огромный живот, собиралась сама печь торт. И переубедить эту женщину не мог никто. Ни родители. На родители мужа. Ни тем более я.

Поэтому мы все максимально разгружали  Машку, помня о беременности и о том, что спорить, а тем более запрещать что-либо конкретно ей, было  заранее провальным мероприятием.

В промежутках мы заезжали в кафе, где моя спутница непременно бежала первым делом  в туалет, а потом сметала с тарелки ровно половину еды, жалуясь, что больше не лезет. Хоть и очень хочется.

- Кир, знаешь, что самое ужасное? - спросила она, когда мы сидели за столиком, - я обожаю мороженое, которое делают именно тут, - она протянула мне вазочку с тремя шариками шоколадного пломбира,  - и не могу его доесть, физически.

- Маш, ты перевалила за половину срока, скоро будешь трескать его ведрами, - смотреть на сестру, пожиравшую глазами мороженое, было забавно.

- Ветров, - в Машкином голосе почувствовались угрожающие нотки, - ты нормальный вообще? Потом я ребенка кормить буду. Какие ведра?

Я набил рот мороженым, надеясь, что Машка отстанет. Потому что спорить с ней, тем более сейчас, было бесполезно.

- Имя выбрали уже?-  я показал глазами на выпирающий на стол живот.

- Да, несколько, - сестра смотрела на меня с выражением голодного крокодила, у которого отобрали тарелку , - не могу смотреть как ты ешь мое мороженое, пойду сбегаю перед выходом еще раз.

Я кивнул. И достал из кармана телефон. На экране висели несколько сообщений от Макса, Егора, и Валерии, знойной брюнетки с большим горячим ртом и стройным длинными ногами.

Быстро отправил ответ Егору, заодно сфотографировав стол с пустыми тарелками и подписав, что скоро верну ему его прожорливую женушку.

И включил блокировку обратно. Размышляя, когда заняться Лерой. Сегодня? Или может завтра в утра? Я вспомнил, как она делала минет, крепко обхватывая меня своими пухлыми губами,  и в брюках стало тесновато. Да. Наверное, сегодня.

Машки не было уже 10 минут. Твою мать. Через  5 минут, если не вернется, пойду искать женский туалет. Очередь там что - ли? Приспичило всем посетителям одновременно?

И набирая сообщение для мастерицы минета, вдруг услышал знакомые интонации…

- Я поняла, хорошо, но…так не может продолжаться бесконечно…когда-нибудь Ветров увидит ее…

А вот это было уже интересно. Кого я должен был увидеть? В том, что речь идет обо мне, сомнений не было. В совпадения я не верил.

Я оглянулся вокруг, вспоминая, где слышал  этот тихий грудной женский голос, с едва заметной хрипотцой…

Пока не наткнулся глазами на фигуру в темно-синем платье, с ребенком на руках и телефоном, прижатым к уху. Эти короткие светлые волосы, с явно выбеленными прядями и пронзительные серо-зеленые глаза я бы узнал из тысячи.

Блядь. Марианна Натановна Никольская.

Она играла с девочкой на коленях, снова что-то отвечая невидимому собеседнику.

Я отвернулся, продолжая прислушиваться. Из – за угла показалась Машка, помахала мне рукой и медленно зашагала к нашему столику. Мать Инги меня не заметила. Наконец наговорившись и отключив аппарат. Сестра подошла к столу, собирая развешанные на стульях пакеты с покупками. Я же продолжал сидеть истуканом, не в силах поверить в слишком четко услышанные слова Марианны Натановны.

Ее последняя сказанная в трубку фраза деморализовала меня полностью.

- Это его дочь, Стас, ты же знаешь…..

Дорогие мои !

Осталось совсем немного, очень скоро мы узнаем, чем закончится история Инги и Кирилла, не переключайтесь!

Глава 23

Глава 23

Кирилл

Слова Никольской до сих пор стояли в ушах. Выбивая собой все остальное, что было в голове. Вышибая, блядь, содержимое легких наружу, как от удара в спину на выдохе…

Какого хуя?

« ...Его дочь, Стас, ты же знаешь...»

Блять.

Эта девочка в розовом платье, со  смоляными кудряшками и заливистым смехом - моя  дочь?

Я вспомнил, с каким обожанием смотрела на нее Никольская. С гордостью даже.

Она сказала еще несколько ничего не значащих общих фраз и положила телефон на столик: -  Ну, котенок, сейчас поедем к маме, домой, - потом  сделала несколько движений пальцами, и добавила: - забодаю-забодаю... Ребенок засмеялся и что-то ответил.

Прошло три года, и многое просто выветрилось из памяти за ненадобностью. Но не этот цепкий  взгляд холодных серо-зеленых глаз, сейчас  излучающих тепло и ласково смотрящих на девочку.

Заставляя вспоминать другие глаза, сочно зеленые, отравляющие этой своей зеленью, до конвульсий, и судорог почти отключившегося мозга…Инга…