Любовь навылет

Её голос дрогнул, она почувствовала, что вот-вот расплачется, но прекратить унизительный допрос уже не могла. Она жаждала узнать правду.

— Это была ошибка, — просто сказал Оленев. — Человеческий фактор. Ну что, Комарова, я удовлетворил твоё любопытство?

Пока Даша пыталась понять, что ей не нравится в рассказе Оленева, — очень внятном и логичном, да и не стал бы он врать в присутствии коллег, — Оксана пьяно хихикнула и спросила:

— А меня удовлетворите, Матвей Иванович? Почему, когда вы из самолёта вышли, у вас всё лицо в крови было?

Скулы Оленева напряглись, но он улыбнулся, только глаза оставались серьёзными:

— О ручку катапультирования ударился.

— Ручку чего? Катапультирования? — изумилась Оксана. — На пассажирском «боинге»?

— Ага. Не видела никогда? Она между стоп-краном и кнопкой сброса салона в пропасть. — Оленев взглянул на часы и поднялся: — Коллеги, рад был с вами пообщаться, но мне пора. Желаю приятного вечера!

Он вышел из-за стола и направился по дорожке-серпантину к пансионату. Даша прилипла глазами к его спине, словно на ней были написаны ответы на все вопросы. Не успел Оленев раствориться в темноте, как кто-то добавил громкость музыки и радостно провозгласил:

— А теперь танцы! О-о-о-о, зеленоглазое такси…

27. Прерванный взлёт

Оксана взяла Дашу за руку:

— Налей мне водки, а? Тошно так.

— Ты правда видела, что он вышел весь в крови? Своими глазами?

— Мы все видели. Сначала к самолёту пожарные подъехали, долго стояли там, разбирались. Потом, когда они убедились, что пострадавших нет, борт вернулся на стоянку. А мы прибежали в аэропорт смотреть, что там стряслось. Я тогда за Федю испугалась, мы же встречались… Налей мне водки, Даш. Или подай бутылку, что ты сидишь как засватанная!

— Оксана, неужели ты на самом деле думаешь, что Оленев… — начала Даша о том, что тревожило её больше всего.

— Ничего я уже не думаю! Может, он и правда о какую-нибудь ручку ударился, там же тесно и дофига всяких приборов. Илья Михайлович, налейте мне водочки, пожалуйста. От Даши не дождёшься.

— С удовольствием, моя милая! Ты знаешь, кто такой лётчик? Лётчик — это не тот, кто пьёт между полётами…

— А кто?

— А тот, кто летает между пьянками!

— Ха-ха-ха, обожаю лётчиков! Напоите меня, Илья Михайлович, у меня такое грустное настроение!

Пока Оксана флиртовала с Ильёй Михайловичем, который годился ей в отцы, Даша пыталась разглядеть на тёмном склоне фигуру Оленева. На душе у неё скребли кошки. Не стоило заводить этот разговор. Если и впрямь на том рейсе случилось что-то неординарное (помимо стандартной процедуры прерывания взлёта), — мордобой, разборки между пилотами, ссора близких друзей, — то расспрашивать Оленева здесь, на празднике, когда он отдыхал среди коллег и приятелей, — это не просто гадко, это настоящее предательство. Подлая подстава.

Даша представила, как несчастный Оленев сидит в номере и переживает старую историю, которую дурочка Комарова зачем-то раскопала и вытащила на свет.

Нужно объясниться, попросить прощения. Срочно!

— Оксана, Оксана! — Даша схватила её за локоть и потрясла. — Ты не знаешь, в каком номере поселился Оленев? Где твои списки на размещение?

Оксана повернула голову. Растрёпанная, глаза красные и осоловелые.

— Он не… На него не бронировали… Он без ночёвки. Пойдём покурим?

* * *

Даша подскочила, словно её подбросило взрывом. Кинулась к дорожке, но увидела её извивы и застонала: пока она совершит это восхождение по серпантину, Оленев десять раз уедет.

Ей нужен короткий путь!

Она бросилась к тропинке, обозначенной красными верёвками. Остановилась в ужасе перед отвесным склоном: ей никогда не забраться на такую высоту! Нужно быть альпинистом или сумасшедшим, чтобы решиться на подобную авантюру, — в темноте, без страховки, без навыков. Даша отступила. Оглянулась на дорожку. Силуэт Оленева виднелся на самом верху, минута-другая, и он сядет в машину и уедет прочь.

Даша подпрыгнула и зацепилась за каменистую почву голыми пальцами. Вдавила носки босоножек в породу и начала карабкаться вверх. Уличные фонарики, обрамлявшие пляж, сюда не добивали, света от луны не хватало, но Даша упрямо лезла всё выше и выше. Стараясь не думать об опасности, она переставляла ноги и руки, царапая коленки и отчаянно вгрызаясь в склон. Один раз она оступилась и приложилась подбородком о камень. Перевела дух и продолжила подъём. Если ей повезёт, она догонит Оленева и скажет ему… Скажет… Даша пока не придумала, что скажет Оленеву.

Она добралась до площадки, с которой утром разглядывала пляж, и услышала, как на стоянке пансионата заработал автомобильный двигатель. Чёрт! Даша побежала наперерез, прямо через клумбы с тюльпанами.

«Мерседес» выруливал со стоянки.

— Стой! Подожди! — крикнула Даша и выскочила на дорогу.