Любовь – не чипсы

– Да не покупал я никаких билетов! Мне принесли! – возмутился Борис, но тут же задумался. – А кто принес?

– Ты смешон!

– Может Григорьев? – не унимался Борис. – Он у нас любитель оперы.

Виолетта презрительно смерила взглядом парфюмированное «облако в штанах».

– Мне повезло больше. Сегодня я получила пригласительный билет на ежегодный бал, – сквозь зубы процедила она. – Заполнила анкету на распродаже и выиграла. А тут этот – Марсель Марсо в котелке!

– Гуд ивнинг, мистер Марсо. Айм Борис, – представился Борис и уставился на Виолетту непонимающим взглядом бараньих глаз. – Слушай, а кто это?

– Твоя бабушка! Не узнаешь?– взвизгнула Виолетта. – Да вы что сегодня, рехнулись?

Милиционер принял взвизгивания Виолетты на свой счет и обиделся.

– Дома будете разбираться! – всем своим ростом он грозно навис над беззащитной Виолеттой. – А пока – Ваши документы, маде…маде…

Глаза иноземного гостя засверкали, как у охотника перед долгожданной охотой.

– Мадемуазель, месьё! Мадемуазель класть свой сумочка на тротуар, я беру сумочка, а мадемуазель и говорить мне «поделить деньги с Жан-Клод»! Жан-Клод Миро, – представился иностранец и по очереди поклонился всем: и милиционеру, и Борису, и Виолетте.. – Тут приходить ..э…э… merde…месьё Борис и ограблять менья. Я читать такое о журналь рюсс.

Поняв, о чём идет речь, милиционер вмиг перестал обижаться и понимающе посмотрел на Виолетту.

– Пусть он уберет свою ногу с моей сумочки, – взмолилась она. – Он мне все там передавит. Скажите ему!

– На каком языке? – вздохнул капитан милиции. – На человеческом он не понимает. А другого я не знаю.

Она посмотрела на Бориса. Ему давно пора вступиться за честь дамы. Но Борис отвернулся.

– О-о! – Виолетта воздела руки к небесам. – Месьё, ет ву фу?

Иностранец покачал головой.

– Что ты ему сказала? – милиционер приподнял козырек фуражки и почесал мокрый лоб.

– Что он – дурак! – не сдержалась Виолетта.

– Он не дурак! Не дурак! – за спиной иностранца послышались торопливые шаги и, задыхающаяся от быстрого бега женщина, тех же лет, что и иностранец, схватила не-дурака за рукав. – Он опять начудил!? Не иначе.

Дальше у иностранца и пятидесятилетней женщины произошел разговор, содержание которого, немного понимающая на французском, Виолетта перевела бы так:

ЖАН-КЛОД

(по-французски)

Я поймал её, Мари. Помнишь, мы читали

в русском криминальном журнале о подброшенных сумочках.

ЖЕНЩИНА

(по-французски)

О кошельках, мой милый, а не о дамских сумочках. О кошельках! Вместо ложи в театре тебе нужно было купить себе немного ума.

Виолетта улыбнулась последней фразе.

– Именно так и было, – правильно истолковав улыбку Виолетты, сказала женщина. – Жан-Клод купил какой-то «желтый» журнал и начитался глупостей.

– Это не глупость! – в разговор, наконец, вмешался Борис. – Идет себе человек, видит на тротуаре кошелек, поднимает его, проверяет содержимое. Тут появляется кто-то и предлагает поделить содержимое кошелька пополам. Человек естественно соглашается.

– Неестественно! – возмутилась Виолетта.

– Человеческая жадность – естественное чувство! – возразил Борис. – Пятьдесят процентов из чужого кошелька намного лучше, чем проблемы.

Милиционеру, судя по всему, всё это ужасно надоело, и он, чтобы поскорее покончить с глупой нервотрёпкой, продолжил за Бориса.

– Знаем, знаем. Тут появляется третий, кричит о потерянном кошельке, предлагает показать обоих содержимое их карманов и кошельков и опустошает и карманы, и кошельки. А потерпевшие никогда не обращаются к нам.

– Им стыдно, – Виолетта с укоризной в глазах посмотрела на Бориса.

– Э ву, месьё полисмен, всиё знать? – удивился иностранец.

– У нас об этом знают все! Даже дети! – милиционер горделиво выпрямил спину и поправил на животе ремень.

– Плохой все! Плохой все! – сверкающие глаза иностранца вмиг потухли, и он обреченно опустил плечи. – Плохой систем!

– Но-но! У вас самих такая система, что нам ещё догонять и догонять! – прервал его милиционер. – Если у Вас нет претензий к гражданочке, то…

Он нагнулся, поднял помятый клатч Виолетты и потряс им перед крючковатым носом французского подданного.

Француз невольно сделал шаг назад.

– А вот у мадемуазели претензии к вам обоим имеются! – произнес капитан ледяным голосом. – Так что советую поспешить. Скоро третий звонок.

– Да-да, спасибо, – женщина подтолкнула возмущенного иностранца к входу в театр.

Виолетта и Борис последовали за ними.

Оказавшись в фойе театра, Виолетта разозлилась.

– Ты должен был дать ему в челюсть, – сказала она Борису. – Но вместо этого ты стал выяснять, кто принёс билеты и вообще городить какую-то чудовищную чушь.

– А заодно поколотить и его бабу, – глупо сострил Борис.

– Мне не нравятся твои дурацкие шуточки! И вообще, я давно хотела тебе сказать, что мне не нравится ничего… – Виолетта набрала полные лёгкие воздуха, чтобы сразу выпалить всё, что она думает о Борисе, и наконец-то отвязаться от его дурацкого ухаживания.

Но не успела.