Любовь не обсуждается

Я развернулась и пошла своим путем, слушая истеричные вопли Стаса:

– Шлюха! Ты пожалеешь, соска! Но теперь одних извинений будет мало! У всех нас отсосешь!

В какой-то момент мне стало не по себе. Но я уже решила, что сообщу об инциденте ректору и попрошу исключить этого дебила из универа или не допускать его тупую семейку в общежитие.

Мысль была здравой, и Гелька меня поддержала. После третьей пары я поднялась в приемную.

– А, Нестерова, ты вовремя, – встретила меня секретарь нашего ректора. – Как раз тебя искать хотела иди. Заходи, он ждет.

Это было странно, ведь вряд ли ректор знал, что я собираюсь просить у него защиты. Но я вошла, поздоровалась и села на указанный стул.

– Я вынужден сообщить тебе об отчислении, – с места в карьер бросился ректор.

Сердце ухнула в пятки.

– Это как?

И тут ректор утратил всю свою представительность и развел руками, выдавая свою полную растерянность:

– Я не знаю как! Мне позвонили из министерства и сказали найти причину, чтобы исключить.

– Но…

– А если не найду, то снимут меня с должности. Я не знаю, с кем ты и где сцепилась, но очень советую тебе написать заявление самой. Если все утихнет, через год вернешься, попробуем восстановить тебя как после академического отпуска.

Я сидела как пришибленная, а ректор придвинул мне листы бумаги и ручку.

– Очень советую тебе исчезнуть и не пытаться перевестись в другие ВУЗы. Полагаю, учиться тебе тут не дадут.

– Мне некуда уезжать, – призналась я. – Мама с папой в командировке, квартиру сдали на год. Мы просто не рассчитывали, что может случится что-то подобное…

– Очень жаль, Нестерова, но из-за тебя никто не будет рисковать карьерой.

Он нервничал, я видела, но взять ручку и написать заявление не могла.

– Не буду писать. Ищите причину. И найдите очень убедительную, потому что я пойду жаловаться.

– Тебе мало нажитых врагов, – удивился ректор, – готова увеличить их количество? Я найду. Найду и выставлю тебя, но уже без права восстановиться!

Покидала я административный корпус еще более расстроенная и напуганная. Думала, что это дно. Но оказалось, мне есть куда скатываться.

У общежития перед входом стояли мои вещи. Наспех собранные две сумки и плачущая Гелька:

– Ира, что происходит? Почему тебя выселяют? Ир? Может, ну его, этого козла, попроси прощения и все закончится.

– Нет, Гелечка, ректору из министерства звонили! Все только начинается.

Еще никогда мои слова не были такими пророческими.

Но так просто я не ушла. Я поднялась к коменданту общежития и попросила предъявить мне что-то посерьезней заверения, что ей позвонил ректор и распорядился.

В ответ передо мной легла распечатанная бумага из почты, выписка из приказа о выселении из общежития всех не иногородних студентов.

– И что же, я оказалась единственной не иногородней?

Комендант пожала плечами, а потом схватила за руку и зашептала в ухо почти тоже самое, что до этого говорил ректор.

– Зря ты с Тобольским связалась. Мы плакали все, когда они в наш университет заявление подали! А ты с ним так… Помирись, деточка. Ведь они жить тебе не дадут в этом городе. Хоть бы вообще в покое оставили.

– Надо было спустить ему все издевательства? – в голосе прорезалась горечь.

Сзади стояла только Гелька, а уж она-то знала, почему я наехала на Стаса. Так что ничего такого в том, чтобы об этом узнала комендант, не было:

– Из-за него одна девчонка упала с лестницы и попала в больницу с сотрясением мозга. Другую прижали его дружки и изнасиловали. Он же не может пройти мимо, чтобы не засунуть руку в трусы! Знаете, на чем я его поймала? Он стоял в пролете и баловался зажигалкой! Проверял у всех ли девочек, эпилированы ноги. Не пахнет ли палеными волосами!

– Соглашусь. Дикость. Но все мальчики в его возрасте балуются. И заигрывают с понравившимися девушками…

– С каждой? Доводя их до истерики и больниц? Вынуждая уходить из университета, потому что в полиции просто не приняли заявления об изнасиловании?!

Комендант поморщилась:

– Не кричи. Никто ничего не смог сделать. И ты не сможешь. Так зачем пытаешься воевать против танка с голыми руками?

– То есть вы понимаете, какой он… Какие они уроды, и молчите?

– А что мы можем сделать? – теперь и комендант потеряла свое непоколебимое спокойствие. – Тебя просто отчислили и выселили. Но ты поступишь в другой ВУЗ, найдешь другую квартиру. Мама и папа помогут. А нам что делать? У нас семьи! Это единственная работа, которая кормит. С нами же вообще нянчиться не станут – выкинут на улицу и заменят более тихими, кто стерпит.

– Ну и терпите! А я не буду.

Я развернулась и пошагала на выход, где стояли две мои сумки с вещами.

– Ира! Ну куда ты пойдешь! Ира, стой, – заверещала Гелька, кидаясь за мной, но я не остановилась.

Было так горько и обидно, что слезы против воли текли из глаз, горло раздирали беззвучные рыдания. Только рано я расслабилась. Когда вышла из общежития с планами обзвонить всех подруг, которые смогут приютить, на крыльце меня ждал тот парень, дядя Стаса.