Любовь не с первого взгляда

– А как эта куртка могла попасть на место преступления, ты не задавался вопросом?

– Да, я думал об этом, конечно. Да и спрашивали меня потом… Только этого теперь никто уже не узнает. Убийство деда все равно на наркоманов спишут, я так понял.

– Спишут-то спишут, это им раз плюнуть… Вопрос в другом: где ты ее мог оставить? Ведь кто-то же прибрал ее себе! И прибрал именно с определенной целью! И этот «кто-то» из числа твоих знакомых. Так что вспоминай, Саша, где ты ее оставил! Или лучше – у кого оставил. Вспоминай! Очень тебя прошу!

– Нет, не помню. И вообще – отстань от меня с этой курткой. Тебе-то она зачем?

– А ты, случайно, не у Пита ее оставил? А что? Бывает же. Пришел в куртке, ушел без куртки… Я вот, например, иногда долго какую-нибудь вещь ищу, а потом она у Ветки оказывается, лежит себе преспокойненько.

– Это ты к чему сейчас про Пита спросила? Ты хочешь сказать, что это он, что ли, мою куртку туда подкинул? И деда убил, да? Ты что, Надь?

– А что я? Алиса вот, например, тоже считает, что именно у Пита ты ее и оставил.

– Откуда ты?.. Ты что, ходила к Алисе?

– Ну да, ходила.

– Зачем?

– Затем! Затем, что очень выяснить хочу, кто тебя так жестоко и бездарно пытался под убойную статью подвести!

– Господи, да Пит-то тут при чем? Он же мой друг!

– Ну да. Он еще и Алисин друг по совместительству. И влюблен в нее с детства. И на тебя обижен жутко, что ты ее бросил. Так что у него куча мотивов, как видишь.

– Надь, ты хоть понимаешь, какую чушь ты несешь?

Он вдруг откинулся на спинку кресла, посмотрел на нее холодно, будто издалека. Это ж надо такое придумать – Пита в убийстве подозревать. Да он таракана раздавить не сможет! Он даже в детстве не дрался ни с кем ни разу, а от вида крови его мутило, как девчонку-неженку. Тоже, нашла убийцу… А что в Алису влюблен – так они давно все привыкли к этому обстоятельству. Ну влюблен и влюблен. Он и сам понимал всегда прекрасно, что шансов у него – никаких. А любовь его сама по себе никого и не оскорбляла, пусть себе любит на здоровье. Тем более теперь, когда он ушел от Алисы, любить ему даже удобнее будет. Не мешает никто. Так что совершенно незачем было Питу с ним так жестоко расправляться. Да и вообще – он даже думать об этом не может! Если поверить в это, то лучше не жить. Страшно потому что.

– Саш, тебе просто так хочется считать, что это чушь. У тебя просто глаз на все это замылился, понимаешь? Ты привык просто, – продолжала зверствовать в своих предположениях Надежда. – Ты в его шкуре не сидел, тебе проще. Попробуй-ка сам изо дня в день быть свидетелем чужого счастья! Это все равно что по кусочку от сердца своего отрывать, от мужского самолюбия… Я думаю, что это пытка еще та. Ведь есть же самолюбие у твоего Пита, как думаешь?

– Не знаю, Надь. Есть, наверное. Как-то не думал об этом. Только подставлять меня ему незачем. Я ведь сам ушел! Устранился из этого счастья сам, так что незачем ему кусочки от сердца отрывать….

– Да не в этом дело, Саш, не в кусочках этих, как ты не понимаешь… – отчаянно всплеснула руками Надежда. – Просто… Просто он привык свою роль играть, быть вашим добровольным семейным оберегом. Да ты и сам об этом говорил! Мазохизм – штука вообще страшная и очень непредсказуемая. Поэтому вспоминай, где ты свою куртку оставил! Алиса вспомнила, и ты вспоминай!

– Нет, не буду вспоминать. А если даже и вспомню, то не скажу. Ты лучше мне объясни: зачем ты меня на ужин позвала? За этим только? Чтоб мне допрос дурацкий учинить?

– Это не допрос, Саша. Я правду хочу знать. Я тебе помочь хочу.

– А я тебя просил мне помогать? Я просил тебя к Алисе ходить? Тебе не кажется, что ты слишком много на себя взяла? Да, ты мне помогла, конечно, большое тебе человеческое спасибо, но больше мне помогать не надо! Я сам со своей жизнью разберусь! Сам!

– Саш…

– Ну что – Саш? Что это за бесцеремонность такая – лезть в чужую жизнь, как в свою собственную?

– Ну, допустим, ты тоже в этом отношении не ангел! Кто меня вчера стыдил, что в рабстве жить нельзя? Забыл? Я тебя тоже, между прочим, не просила с Витей драться!

– Да я же заступиться за тебя хотел!

– А я что сейчас делаю, по-твоему? Тоже за тебя заступаюсь! Я хочу знать, кто тебя так мерзко подставил! И даже уже знаю кто! Уверена почти!

– И что? Ну узнаешь, и дальше что? Побежишь следствию помогать?

– Да, побегу! Из принципа побегу! Законы, они для всех одинаково писаны! И преступление должно быть наказано!

– Ага… И вор должен сидеть в тюрьме…

– Да, если хочешь! Именно так и должно быть! А если сидеть на облаке, как ты, свесив ножки вниз, и знать не хотеть, что вокруг тебя происходит, то можно вообще в блаженного да беспринципного идиота превратиться! Тебе на голову дерьмо будет падать, а ты все будешь твердить: благодать божья… Так, что ли?

– Ну, знаешь…