Любовь не с первого взгляда

А она вот что сделает – она на ужин его к себе пригласит! Имеет право, в конце концов! После вчерашнего инцидента с Витей, надо полагать, вообще можно считать себя женщиной совершенно и окончательно свободной… Так, решено. На сегодняшний вечер назначается ужин с бывшим подозреваемым, и с одной только конкретной благородной целью: сделать из этого несчастного подозреваемого абсолютно праведного потерпевшего-обвинителя.

Приободрившись, Надежда быстро зашагала в сторону автобусной остановки. Дел впереди – невпроворот. Надо зайти в магазин, прикупить что-нибудь вкусненькое для ужина, и свечи можно купить, чтоб создать спокойную обстановку, и вино… Интересно, что там еще полагается для домашнего ужина с мужчиной? Жаль, опыта нет. Как-то не устраивала она раньше романтических ужинов. С Витей все было гораздо проще. Вите эти ужины да свечи вообще были по фигу, ему чистота в доме нужна была, вкусная еда в холодильнике да ее блондинисто-худой презентабельный вид ко всему этому в придачу. И все. Только непонятно, почему к другой ушел – она все его капризы с покорностью овцы ежедневно, можно сказать, даже ежечасно исполняла. Только вот до уровня нужного так и не дотянула, поди ж ты… Да и бог с ним. Ушел и ушел. Некогда ей о нем плакать. У нее романтический ужин на носу, а в холодильнике дома – мышь повесилась.

* * *

Стол она накрыла очень красиво. Можно сказать, изысканно. И даже шампанское в ведерко поставила – взяла напрокат у Ветки. Откуда у нее взялось это ведерко, Ветка и сама не помнила. Держала там свою портняжную мелочь вроде пуговиц да замочков-крючочков всяческих, и вот надо же, по назначению пригодилось. Хотя Ветка ее насквозь с этим ведерком обсмеяла. Сказала: ты бы еще скатертью бархатной стол накрыла да лакея с ливреями напрокат взяла.

Саша, конечно, удивился поначалу ее приглашению, а потом ничего, даже обрадовался. А может, ей показалось, что обрадовался. Или она просто очень хотела, чтоб он обрадовался. Позвонил в дверь ровно в семь, минута в минуту, она едва успела переодеться. И цветы ей вручил. Пять больших свежих роз в хрустком целлофане. Все как в кино. И начался их ужин тоже как в кино – шампанское по бокалам, салатики по тарелочкам, чокнулись-пригубили, в глаза друг другу глянули бархатно. Только вот разговор потом пошел не киношный, уж больно не терпелось Наде ситуацию с курткой этой дурацкой прояснить, так и подпрыгивала на месте, как лихорадочная. Вот Даша Васильева, та никогда от нетерпения не подпрыгивает, у нее все чинно-важно происходит, будто в замедленном каком действии. И вопросов неожиданных Даша Васильева тоже в лоб не задает. И ответов на них срочных не требует.

– Саш, ну вспомни, пожалуйста! Все до мелочей, что в тот день было, вспомни! Ты сам Питу позвонил или он тебе?

– Ну да, он в обед мне позвонил. Сказал – настроение хреновое, давай, мол, посидим где-нибудь. Я согласился – почему нет? Машину оставил на стоянке, в тот бар, куда он сказал, пешком пришел. А почему ты спрашиваешь об этом, Надь? Зачем тебе?

– А Пит? Он на машине туда приехал?

– Не знаю. Не помню. Может, и на машине. Я пришел, он уже там сидел, меня ждал.

– А потом?

– А что потом? Посидели, поболтали, водки попили. Только я почему-то сразу отключился, не помню ничего. Правда не помню! Со мной впервые такое было, полнейший провал в памяти.

– А тебе не показалось это странным?

– Да ничего мне тогда уже не казалось! Говорю же – будто сознание потерял. Выпал, провалился куда-то. Потом очнулся на газоне, за скамейкой. От запаха, наверное. Голова рядом с урной лежала, из нее так воняло мерзко… Я поднялся и снова упал, голова закружилась. Вернее, она не кружилась, а будто пространство передо мной туда-сюда двигалось, на части расслаивалось. Странное такое ощущение… Потом, помню, я шел и не узнавал ничего – где я, что я… А потом показалось, что я в свой родной двор вошел. Кстати, ваш двор действительно наш чем-то напоминает, и дом тоже похож… Кто-то из подъезда как раз выскочил, ну я и вошел. А дальше ты уже знаешь.

– Да, знаю. А утром за тобой уже пришли. Ведь так?

– Нет, не утром, ближе к вечеру. Я дома спал.

– А ты не удивился, почему за тобой так быстро пришли?

– Нет. Я еще в себя не пришел. Мне, помню, про деда говорят, про убийство, про бутылку с отпечатками, а я не понимаю ничего, только головой трясу… Да, еще мне куртку показали – ваша, мол?

– А ты что?

– А что я? Ответил, что она моя, только я ее потерял давно. Они еще посмеялись, сказали, что вроде пить меньше надо и что куртку потерял совсем недавно, всего лишь этой ночью. И в очень хорошем месте – рядом с убитым. Вот тут и пришлось им рассказать, что ночь я провел здесь, в твоей квартире.

– Понятно. А когда ты свою куртку потерял? Вернее, при каких обстоятельствах?

– Ой, да не помню я. Потерял и потерял. Правда, Алиса все время ворчала, что я ее потерял. Она мне ее из Испании привозила, якобы бешеные деньги на нее там потратила. Всего меня, помню, изгрызла. Терпеть не может, когда вещи, ею купленные, пропадают. Прямо физически страдает.