Любовь нужна всем

Илона была уверена в себе и приняла решение идти сдавать почти без подготовки. Добровольцев пригласили первыми, потом – по списку. Тема попалась знакомая, жёванная-пережёванная как выдохшаяся, давно потерявшая вкус жвачка, – билль о правах, классика; газетную статью из неизменной «Morning star» просмотрела – тоже ничего трудного, забастовки шахтёров. Сколько Илона учила язык в спецшколе, столько и бастовали английские да валлийские шахтёры. Казалось, это у них судьба такая – бастовать. Или просто британским коммунистическим газетчикам иные темы неинтересны. Поэтому почти сразу потянула руку – готова. И она отвечала по билету без запинки, экзаменатор только кивал головой, он лишь справился, где её записи и, ответ об отсутствии таковых его устроил, почему-то странно улыбнулся. И вот когда дело дошло до разговорной темы, Илона поняла – что-то не так. Молодой, симпатичный мужичок с чеховской бородкой просто начал топить, таких слов-то Илона не слышала, в учебниках не встречала, а уж обороты, откуда он их вытащил, – половина вообще не попадалась никогда. И Илона поплыла, однозначно поплыла, и чем больше она барахталась в море неизвестных терминов, тем больше терялась. Куда девалась её недавняя уверенность? Она робко поднимала глаза на строгого преподавателя, смотрела на него и робела ещё больше, заикалась, мычала в поисках нужного слова, к глазам подступали слёзы, так начиналось хорошо, гладенько, и вот.

– Ну что ж, девушка, что ж, – экзаменатор заглянул в листок, – Иванова, слабовато, даже не знаю, стоит ли с подобными знаниями допускать вас до последующих экзаменов. – Как вы считаете, Марина Петровна, – обратился он к своей напарнице.

Илона была готова разрыдаться. Как же так? Она ведь на первые два вопроса ответила без малейшей погрешности, как же так? И где этот Вершинин, где его обещанная помощь? Сволочи, все обманывают. Илона сжала зубы и молча слушала.

Но второй экзаменатор, женщина с крашеными в редкий, фиолетовый, цвет волосами пожала плечами и задумчиво произнесла:

– Не очень сильно, да, не очень, необходимо ещё заниматься, – потом посмотрела на прижавшуюся к спинке стула, нервно сцепившую руки Илону и предложила, – но, может, ещё предоставить небольшой шанс абитуриентке?

А Вершинин, которого поминала недобрым словом Илона, появился не сразу, и, конечно, не в аудитории, у себя в кабинете. Виктору Сергеевичу пришлось подождать, потоптаться минут десять перед запертой дверью.

– Ну здравствуй, здравствуй, мой дорогой! – Вершинин, издалека узрев гостя, поспешил к нему навстречу. Его короткая, со складками жира на запястье ручонка сразу потянулась навстречу. – Здравствуй! – повторил Вершинин излишне почтительно потряхивая большую, как у покойного отца, крестьянскую руку Виктора Сергеевича. При этом толстая физиономия растеклась в противной, фальшивой улыбочке. – Проходи-проходи, – пригласил, распахивая дверь, – садись. Чаю? Сейчас поставлю чайничек. – Вершинин уже доставал из нижнего ящика стола гжельскую чашечку.

«Для дорогих гостей держим», – ухмыльнулся Виктор Сергеевич, на маленьком столике рядом с чайником стояли две обычных белых фаянсовых чашки.

– Спасибо, Коля, час назад дома баловался чайком, – Виктор Сергеевич изобразил подобие улыбки, показав жёлтые зубы курильщика, – спасибо, – повторил он, спонтанно подстраиваясь под тон хозяина кабинета, – вежливо отказался Виктор Сергеевич. – ты лучше скажи, всё в порядке? Ваша система не даст сбой? Ректор, ты говорил, под себя всё подминает.

– Дорогой мой, как ты можешь сомневаться, конечно, всё в порядке, полчаса назад виделся с нужным человеком из экзаменационной комиссии, всё идёт своим чередом.

Вершинин достал список абитуриентов факультета международных отношений и ткнул пальцем:

– Вот видишь, Иванова И. В. У меня против неё стояла точка, точно такую же карандашиком, чтобы быстро стереть, поставил себе и экзаменатор. При мне поставил, я проконтролировал.

Виктор Сергеевич окинул взглядом протянутый ему лист бумаги. Разных Ивановых там было не меньше десятка, но его внимание привлекла предыдущая фамилия. Тоже Иванова, и инициалы похожие, только если внимательно приглядеться – она Иванова И.Б. Но «Б» в верхнем регистре пропечаталась размазано и отличить её от «В» можно лишь с трудом. Он ещё раз взглянул на список, так и есть – машинка секретарши деканата пропечатывала заглавные «В» и «Б» иногда практически одинаково.

– Глянь сюда, Коля, тут две фамилии рядом одинаковые и инициалы похожие, слишком похожие, печатная машинка, видимо, подкачала.

Вершинин поднёс к очкам бумагу, вгляделся и побледнел:

– Действительно, действительно, – произнёс на выдохе, и схватился ладонью за голову, – чёрт, как похожи, да. Похожи, похожи, а которая … – Вершинин смешался, глаза его испуганно заморгали, встретив взгляд гостя. – Ты посиди тут, Виктор Сергеич. Я сейчас. Сейчас. Я быстро.