Любовь, обман и бриллианты.

Амбал вопросительно взглянул на своего шефа и вернулся на место.

– Шкатулка у меня. Точнее, я её спрятала, – тихонько, опустив голову, сказала Светлана.

После короткого молчания Эдуард спросил с ленцой в голосе:

– И куда ты её спрятала?

– Света, не говори. Они ничего не сделают, – вмешалась Ольга.

Пожалуй, этот Эдуард был так же одержим поисками шкатулки, как и Ольга. Почему они расстались? Вместе они уже нашли бы все сокровища мира.

– Сначала отпусти нас, тогда я всё скажу, – подняла Светлана на вымогателя свои небесно-голубые глаза и тут же их опустила, спрятав за густыми, как и у Ольги, ресницами.

– Я отпущу вас тогда, когда посчитаю нужным. Где шкатулка?

– Нет. Сначала отпусти, – не поднимая головы, тихо, почти шёпотом, но упрямо потребовала Светлана.

– Я же сказал – отпущу, когда шкатулка будет у меня и я увижу, что это не фуфло. Ты хочешь, чтобы с тобой первой развлеклись? Ну, что молчишь? Где шкатулка?

Эдуард кивнул амбалу, и тот снова поднялся из кресла.

– Нет! Подождите! – в глазах девушки было отчаянье, даже ужас. – Я скажу, где она! Она у Оли!

Эдуард ещё раз кивнул громиле. Светлана заплакала и сквозь слёзы прокричала:

– Я правду говорю! Я спрятала её у Оли в квартире!

– Мерзавцы! Перестаньте измываться над нами! Света, не говори им ничего! – завопила Ольга, пытаясь заглушить сестру.

– Заткнись, грязная шлюха, – лениво бросил мерзавец. – Мои люди там были и ничего не нашли.

– Я спрятала уже после этого.

Эдуард дал знак амбалу, и тот отправился на место.

– И когда же это было? – спросил Эдуард, кажется, поверив испуганной жертве своих дьявольских козней.

Светлана, тихонько всхлипывая, рассказала:

– На прошлой неделе. До этого я несколько дней носила её с собой в сумочке. Потом пришла к Оле, там был Саша. Он рассказал, что кто-то залез в квартиру, а до этого на них напали прямо возле подъезда… Я испугалась… А потом, пока была в туалете, спрятала её там в шкафчик за стиральным порошком… Я собиралась в ближайшее время забрать её оттуда и положить в более надёжное место, но не было возможности ещё раз попасть в квартиру.

Я посмотрел на Ольгу – она была ошеломлена. Такой я её ещё никогда не видел. Бедняжка застыла в оцепенении, во все глаза, не мигая, уставившись на родную сестрёнку, словно та воскресла из мёртвых. Пожалуй, это был сильный удар: затратить столько времени на поиски того, что лежит у тебя за спиной, в то время как ты сидишь в туалете… Нет, такое не каждый перенесёт…

– Хорошо. Давно бы так. По чужим квартирам шнырять мы все мастера, а как расплачиваться… – сказал после некоторого молчания Эдуард.

Потом он встал, кивнул Слащавому, не проронившему за всё представление ни слова, и они удалились на совещание.

– Зачем ты ему всё рассказала? – с отчаяньем спросила Ольга у старшей сестрицы.

– А что было делать? – тихо, не поднимая глаз, ответила Светлана.

– Придумали бы что-нибудь. Шурик, ну что ты молчишь?

Если бы я в этот момент что-то пил, я бы поперхнулся. Интересно, что я мог придумать?

Вернувшийся вскоре Эдуард сообщил, что мы все сейчас поедем за шкатулкой, и приказал следовать за ним.

Мы двинулись в холл. Здесь я увидел Слащавого, о чём-то беседующего с типом, от которого Ольга отбивалась в то время, когда я знакомился возле киоска со Светланой. Слащавый явно давал ему какие-то инструкции и, когда тот согласно кивнул, переспросил:

– Ты всё понял, Панкрат?

Похоже, Панкрат всё понял. Мы вышли на улицу, где, кроме "опеля", стояла ещё и "вольво" чуть ли не последней модели. Слащавый пригласил садиться. И тут меня с девицами разлучили, причём довольно ловко. Девушки оказались со Слащавым и Эдуардом в "вольво": Эдуард сел спереди с водителем-амбалом, а Слащавый сзади, рядом со Светланой, оказавшейся между ним и Ольгой. Ну а я расположился в "опеле" с Химиком за рулём, ещё одним амбалом впереди и давешним Панкратом рядом. Не хватало только кубического коротышки, но я по нему не слишком скучал.

"Вольво" двигалась впереди, «Опель» за ней. И вдруг за одним из поворотов лесной дороги мы остановились. Сидевший впереди амбал вылез из машины и открыл дверцу с моей стороны.

– Выходи, – внятно произнёс он.

– Зачем?

Он не стал мне объяснять зачем. Просто вынул из машины, отбросил в кусты на обочине, сел обратно, и они уехали. Я считаю, это было самое настоящее свинство с их стороны. Что мне было делать посреди ночи и посреди леса?

Я принял самое разумное решение – стал пробираться в сторону города, благо некоторый опыт у меня уже был…

11.

Я открыл дверь и испытал облегчение, как человек, потерявший очки и нашедший их на своём собственном лбу. Не нужно было больше гадать, беспокоиться, ломать голову. Не нужно было никуда бежать, заявлять и даже обрывать провода телефонов. И искать было не нужно – обе сестрёнки стояли передо мной.