Любовь, обман и бриллианты.

– На евонном тарабарском языке и общаются. Он её всё фру называет, а она смеётся.

– Значит, Светлана знает немецкий язык?

– Конечно, знает. И она, и Ольга. Они же всё детство за границей провели. До двенадцати лет там прожили. Они и не один язык знают.

Это всё было для меня новостью, и я спросил скорее сам себя, чем свою собеседницу:

– Значит, Светлана могла бы уехать за границу со шкатулкой?

– Конечно, могла бы. Втихаря бы всё подготовила и уехала.

– А Ольга способна уехать?

– И Ольга способна. Только если бы она собиралась уехать, то уже уехала бы – только её и видели.

– А чем она вообще занимается?

– Ольга-то? Со Светкой работала в одном издательстве, пока не уволилась. А сейчас работу ищет.

– Уволилась? Работу ищет? – спросил я недоумённо, вспомнив, как Ольга уже вторую неделю ищет работу.

– И правильно сделала. Чем под таким начальником быть, лучше уж по миру ходить, побираться.

– А чем ей начальник досадил?

– Проходу не давал, старый дурак. У самого дочь уж на выданье, а он к Ольге лезет.

– А к Светлане?

– А что к Светлане? К ней он не пристаёт.

– Почему? Они же похожи.

– А кто вас, мужиков знает, почему вам одна больше нравится, а другая меньше? Вот и он – вцепился в Ольгу и проходу ей не даёт, словно она околдовала его. Даже жены не стеснялся, а она тоже там работает. Каково ей на это смотреть? Вот Ольга и не выдержала. Написала заявление, подошла к нему при всех, схватила за нос, притянула к себе, поцеловала в лысый лоб, плюнула и отдала заявление. Он неделю поцарапанный ходил – когти-то у неё, что у кошки. Мне когда об этом соседка рассказала – она с ними работает, их туда и устроила – так я чуть со смеху не померла.

Услышав такой рассказ про Ольгу, я тоже чуть не помер, представив себя на месте начальника и вспомнив допросы с пристрастием.

Бабушка же, немного помолчав, вздохнула:

– Что с этими дурёхами делать, ума не приложу. За ними глаз да глаз нужен. Когда они дуются друг на друга – ничего хорошего из этого не получается. А когда в дружбе и согласии живут, то ещё хуже – сообща глупости делают.

В этот момент на кухню тихонько вошла Ольга и стала строить мне вопросительные гримасы. Я сделал вид, что ничего не замечаю. Ольга начала злиться, и в тот момент, когда она скорчила самую уморительную рожицу, старушка, что-то почувствовав, обернулась к ней.

– Ты что крадёшься как кошка, да ещё и обезьянничаешь? Где твоя сестра? Она что, голодом вздумала меня морить?

– Бабуль, она у тебя в комнате пылесосит. Я сейчас приготовлю что-нибудь поесть. На нас тут разные неприятности свалились. Шурик тебе рассказал? Что ты будешь кушать?

– Ничего. Я ничего не хочу после рассказа твоего Шурика. Стоило мне только отлучится на три дня, как вы всё профукали.

– Бабуль, ну извини, так получилось, – пожала Ольга плечами, загружая холодильник.

– Да мне-то что. У меня камень с души упал. Всё равно вам бы всё осталось.

На кухню заглянула Светлана и, тревожно посмотрев на меня и на Ольгу, которая, сделав себе бутерброд с колбасой с аппетитом его уплетала, сообщила:

– Бабушка, я убрала в твоей комнате. Можешь идти отдыхать.

– Ты меня голодную с кухни гонишь?

Отпихивая Ольгину руку с огрызком бутерброда от своего рта, я успел подумать, что с этой старушкой не соскучишься, как вдруг раздался звонок в дверь. У меня от этого звонка возникло какое-то нехорошее предчувствие, и я был просто вынужден заглушить его Ольгиным бутербродом. Звонок вякнул ещё раз. Глядя на сестричек, я понял, что им тоже почему-то не по себе. На кухне воцарилась тишина…

12.

Удобное мягкое кресло больше подходит для размышлений, нежели жёсткий табурет с торчащими из сиденья гвоздями. Чтобы принять эту истину, не требуется проводить эксперимент и подвергать опасности важнейшую и нежнейшую часть своего тела.

Для того чтобы понять загадочные натуры двух сестёр, требовался острый ум, тонкая наблюдательность, дьявольское терпение и много-много времени.

Именно этим, разгадыванием загадочных натур двух щебетавших пташек, я и занимался, сидя в удобном мягком кресле, после того, как мы удалились в комнату, оставив бабулю на кухне наедине с соседкой, зашедшей справиться о её здоровье.

Девушки занимались тем, что придумывали всевозможные пытки, кары и мучения, которым следовало бы подвергнуть их бывшего воздыхателя и ухажера. Потом они стали придумывать всевозможные планы возвращения своего приданого, отобранного этим самым воздыхателем. И поскольку обе проблемы носили чисто теоретический характер, я в разговоре не участвовал, занимаясь своими размышлениям.

Ольга – девушка весёлая. Этого у неё не отнимешь. Она готова прийти на выручку. Любит хорошо питаться, и её спутник никогда не останется голодным. Но зато настроения у неё меняются так часто, что, когда собеседник начинает смеяться её шутке, она уже заливается слезами. Короче говоря, Ольга – психически неуравновешенная особа. Хотя и чертовски привлекательная. К тому же в её важнейшей части тела торчит длинная заноза, не давая хозяйке ни секунды посидеть спокойно. В общем, с такой девушкой, как Ольга, весело, приятно, но уж больно утомительно.