Любовь очень зла

Положение мое было весьма плачевным и стало бы катастрофическим, узнай следователи о существовании Сергея.

Если верить в то, что все тайное при известном желании становится явным, я ожидала развязки со дня на день, а пока изо всех сил старалась не терять присутствия духа и отбивалась как могла. Кое-какие плюсы все-таки были. Прежде всего, младший брат Виктора, Игорь, а вслед за ним близкие друзья заявили, что деньги меня интересовали мало, жила я скромно, работу оставила с большой неохотой по настоянию мужа, который утверждал, что после операции ему необходимо постоянное внимание.

Само собой, всплыла история трехлетней давности, когда я уехала к родителям и потребовала развода. Никаких денежных претензий я не выдвигала и просила лишь об одном: оставить меня в покое. Причину нашего тогдашнего несостоявшегося развода не называли, зато в один голос твердили, что деньги меня не волновали.

Это давнее происшествие очень заинтересовало господ следователей. Мне пришлось ответить на многочисленные вопросы, и я ответила, тем более что к тому моменту была уверена: данную историю им успела поведать Жанна. Моя версия как две капли воды совпала с версией подруги. Три года назад, примерно в апреле, мне позвонила женщина и, не называя своего имени, сообщила, что она любовница моего мужа. В тот же вечер я поведала ему о звонке. Он категорически все отрицал, но звонки не прекращались, они становились все более настойчивыми, при этом звонившей были известны такие детали, что сомневаться не приходилось: это действительно любовница мужа, однако он по-прежнему все отрицал. Ситуация выглядела абсурдно.

Вскоре женщина заявила, что ждет ребенка и это явилось последней каплей. Я подала на развод и уехала к родителям. Муж был потрясен, через два дня оказался в больнице, продолжая категорически отрицать связь с какой-либо женщиной.

Разумеется, возникли разговоры, поползли всяческие слухи. А так как его незамужняя секретарша в тот момент действительно ожидала ребенка, то подозрение пало на нее. Виктор, выписавшись из больницы, ее уволил, она как будто не возражала, никаких претензий к нему не предъявляла, а через несколько дней погибла, попав под машину. Связь с ней Виктор по-прежнему отрицал, звонки неожиданно прекратились и он смог уговорить меня вернуться.

Охрана, домработница, служившая у нас два года и уволившаяся за несколько дней до убийства, в один голос твердили, что человек я сдержанный, доброжелательный, жила скромно, никаких скандалов в доме не было, разговоров о деньгах, наследстве и прочего тоже, в общем, мне была дана отменная характеристика, но следователей это, как видно, не впечатлило. Я сама сказала, что поссорилась с мужем, а во время ссоры и чудо-скромница запросто может стать фурией.

Допустим, дело действительно не в деньгах и убила я его не предумышленно, но мне от этого радости было мало. Моя длительная ночная прогулка выглядела слишком подозрительно, а последующее поведение и того хуже.

Среди всех этих бесконечных вопросов, бессонных ночей и лютого страха перед тюрьмой, меня поддерживала лишь одна мысль:

Сережа пока вне подозрений. Вдруг ему повезет и он отыщет настоящего убийцу? Моего мужа действительно кто-то убил.

Кстати, отчего бы милиции и не выяснить — кто?

Время шло, кроме меня подозреваемых не намечалось, я понемногу впадала в оцепенение сродни зимней спячке и, точно героиня русской сказки, временами твердила: «Что воля, что неволя, все равно». Но все равно не было, одна мысль о том, что придется провести в тюрьме несколько лет, вызывала ужас, а вслед за этим приходила другая мысль — о самоубийстве. С ума сводило то, что я умру, так и не узнав, кого благодарить за все это.

Не я первая, не я последняя, к сожалению.

Когда дела мои стали хуже некуда, адвокат настойчиво заговорил о временном помутнении рассудка, беспамятстве и прочей чепухе, у меня вдруг появился Валерий Петрович Шерман, адвокат моего мужа. Критически посмотрел на меня, покачал головой и заявил:

— Вы плохо выглядите.

— Не удивительно, — усмехнулась я, — когда ожидаешь, что тебя будут судить за убийство. Это вряд ли способно порадовать, а когда при этом знаешь, что не убивал и кто-то… Извините.

Есть новости?

— Есть. Отчаиваться не стоит, в деле наметились очень интересные изменения. Мы…

— Мы? — перебила я.

— Мы, — кивнул Шерман. — Кстати, вам привет от Сергея Гаевского. — Должно быть я побледнела, потому что Шерман торопливо добавил:

— Он вам не рассказывал, что мы давние приятели?

— Нет, — покачала я головой. Выходит, адвокат, о котором говорил Сергей, и есть Шерман? Впрочем, чему удивляться, когда такое вокруг творится.

— Итак, Лилия Романовна, у меня исключительно хорошая новость.

У вас есть алиби.

— Кто-то видел меня на мосту? — боясь свалиться в обморок от счастья, спросила я.

— На мосту? — Шерман вроде бы удивился. — Нет, на мосту вас никто не видел. Почему вы скрыли, что той ночью заходили в кафе?

— В какое кафе? — растерялась я.

— В «Ласточку», это в двух кварталах от вашего дома. Вы вошли и спросили который час, оттого бармен точно запомнил время.