Любовь очень зла

— Понятно. А вы убили его? — Вопрос прозвучал совершенно равнодушно, я растерянно уставилась в лицо Саши, хотела возмутиться, но ответила так же просто:

— Нет.

— Другого ответа я и не ждал. Если вы невиновны, ступайте в милицию. Они разберутся с вашим шантажистом.

— А вы?

— Что я?

— Вы можете мне помочь?

— Вы хотите нанять меня?

— Да. Я вам заплачу хорошие деньги. Какие скажете. Только найдите его.

Он вздохнул, не отводя от меня взгляда. — Давайте я вам для начала кое-что расскажу. Ваш муж обратился ко мне два месяца назад.

— Вас кто-нибудь рекомендовал?

— Да.

— Кто?

— Шерман Валерий Петрович.

— Шерман? — ахнула я. — Так вы знакомы…

— Он довольно часто обращается ко мне, когда необходимо провести какое-нибудь расследование. Он ведь адвокат, что ж тут удивительного?

— Шерман рекомендовал вас мужу, — пробормотала я.

— Да. Сказал, что дело весьма деликатного свойства. Обычно я от подобных предложений отказываюсь, но Шерману я кое-чем обязан. В общем, мы встретились с вашим мужем. Долго разговаривали. Гуляли в парке и разговаривали. Он даже отменил какую-то встречу…

— И что?

— Он мне понравился. Более того, очень заинтриговал. Им владела всепоглощающая страсть. Другими словами, он безумно вас любил. И мне стало любопытно узнать, какая вы?

— Узнали?

— Я наблюдал за вами сорок пять дней, не спуская глаз, так сказать. За это время вполне можно изучить человека. С вашим мужем мы больше не встречались, а жаль…

— Почему жаль?

— Будь иначе, я мог бы задать ему несколько вопросов, и тогда, возможно, кое-что прояснилось бы.

— А мне вы их можете задать?

— Задать могу, — пожал он плечами, — только теперь это вряд ли что изменит.

— И все-таки задайте их мне.

Он вдруг засмеялся, потом придвинулся ко мне ближе и сказал, глядя в глаза:

— Та давняя история с секретаршей вашего мужа, скажите, звонки по телефону действительно были?

— Что? — отшатнулась я, чувствуя, что бледнею. Он откинулся на спинку стула и улыбнулся. — Да, — торопливо кивнула я, и он кивнул в ответ.

— Я наблюдал за вами, сначала с любопытством, а потом… Я видел, как вы двигаетесь, как разговариваете, этот ваш уходящий, выскальзывающий взгляд, хрупкость и гордость, что-то неуловимое в движениях, что-то такое, что очень хочется понять. Это гипнотизирует. В какой-то момент я сообразил: вы можете все, то есть совершенно все.

— Я не очень понимаю, — растерялась я.

— Да бросьте вы, — усмехнулся Саша. — Все вы прекрасно понимаете. Я наблюдал за вами и благодарил бога, что он не послал мне такую, как вы, не лишил меня разума и не превратил в безумца, как вашего мужа.

— Вы сами сейчас говорите, как безумец. Вас что, жена бросила? Или вы от природы женоненавистник?

Саша засмеялся и сказал:

— Вот видите, мы не сработаемся.

— Чепуха. Вы следили за мной и на основании моего ускользающего взгляда сделали вывод, что я чертова баба и верчу мужиками, как мне заблагорассудится. Допустим. Но своего мужа я не убивала. Я вас прошу не почитать меня, как Деву Непорочную, а найти шантажиста. Причем за хорошие деньги. Так какого черта вы здесь ломаете комедию?

— Конечно, вы его не убивали, — продолжал улыбаться Саша, — но кто-нибудь из этих мужчин, танцующих под вашу дудку…

— Что за бред? Каких мужчин? — растерялась я. — Вы… что вы написали в этом своем отчете?

— Написал, что вы ангел. Но без крыльев. А в остальном полное совпадение всех параметров.

— Подождите… эта фотография… муж мне показывал…

— Никаких фотографий.

— Так вы…

— Знал ли я о Гаевском? Конечно. Где, когда и сколько времени длилось свидание.

— И вы не указали это в своем отчете? Но почему?

— Потому что ко мне пришел охранник вашего мужа, точнее будет сказать, ваш муж послал его за отчетом, он приехал, ознакомился с ним, а потом убедил меня переписать его.

— Данила?

— Ага. Он сказал, что Виктор Павлович недавно перенес операцию, чувствует себя скверно, а жену любит без памяти. Этот отчет просто сократит ему жизнь, потому что развестись с вами он не сможет, а вот страданий и мук… Правда, парень таких слов не произносил, сказал: «Хозяину легче помереть, чем ее отпустить. Она упорхнет, а он загнется. Пусть порезвится, сука». — Он так сказал?

— Слово в слово. И смог меня убедить. Я переписал отчет. Через несколько дней ваш муж погиб, а охранник отправился в тюрьму. И вот тогда я понял…

— Что вы поняли? — То, что был должен понять, когда еще переписывал отчет. Они все, как пластилин, в ваших руках. И муж, и охранник, и этот Гаевский. Я вам больше скажу: согласись я сейчас на вас работать и через несколько дней окажись в вашей постели, и все, кончился. Пожалуй, и пришью кого-нибудь, если вы пальцем ткнете.

— Вы сумасшедший, — отпрянула я.

— Нет, я как раз в здравом рассудке, оттого и говорю: катитесь вы со своими деньгами, а если вас кто-то шантажирует, обратитесь в милицию. Вы ведь ни в чем не виноваты… — С этими словами он взял газету, развернул ее и принялся читать, а мне ничего не осталось, как покинуть кафе.