Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма

Историки находят немало подтверждений тому, что будто бы сам Иаков I видел, в какую пропасть он ввергает королевство, давая согласие на этот брак, ибо католическая женитьба сына становилась пропастью, которая разверзалась между правящей династией и подданными королевства самого разного ранга. Именно в ней закладывались частичные причины и революции 1640 года, и «Славной революции» 1688 года с падением монарха-католика Иакова II. Но стареющий и больной Иаков уже был не в состоянии совершать какие-нибудь действия на благо королевства, его в этой жизни поддерживала единственная страсть к своему обожаемому Стини. Обычно в доказательство этому приводится следующее письмо:

«Мое единственное нежное и дорогое дитя!

Хотя вы пожелали, чтобы я ответил вам вчера, я написал бы вам еще тем вечером, если бы при выходе из парка на меня не напала такая сонливость, что мне пришлось присесть и соснуть полчаса в своем кресле. Поскольку я не могу быть спокоен, не отправив вам сие письмо, моля Бога, чтобы я мог иметь радостную и мирную встречу с вами и чтобы мы в сие Рождество заключили бы новый брак, навеки нерасторжимый. Ибо я желаю оставаться на сем свете только ради вас. Я бы желал скорее быть изгнанным с вами в любой уголок земли, нежели вести без вас горестную жизнь вдовца. Итак, да благослови Господь вас, мое нежное дитя и супруга, и додаждь мне, чтобы вы всегда были утешением вашего дорогого папочки и супруга.

Король Иаков».

В ответ он получил столь же исполненные нежности строки от Бекингема, усиленно разрушавшего основы правления государством, на создание которых король положил всю свою жизнь:

«…Я настолько люблю вашу особу, и у меня столько причин обожать ваши свойства – самые многочисленные, которые когда-либо были соединены в одном человеке, – что, ежели бы ваш народ совместно со всем миром находились бы на одной стороне, а вы, один-единственный, – на другой, я бы без сомнения, с целью нравиться и повиноваться вам, отринул бы их, пренебрег бы ими. И сие будет моей вечной гордостью».

Авантюра графа фон Мансфельда

Все это были, конечно, одни красивые слова, ибо смысл своей жизни герцог видел совершенно в другом. Еще в 1624 году он пригрел в своем доме графа Эрнста фон Мансфельда (1580–1626). Это был чистой воды авантюрист и наемник, по своему цинизму превзошедший, пожалуй, всех личностей подобного толка.