Любовь по Нерасчету

Алёнка — так звали племяшку Олега — явно знала о собственной неотразимости и чувствовала себя хозяйкой положения. Правда, делала она это с таким обаянием и непосредственностью, что невозможно было сердиться. По крайней мере, у меня не получалось. С Дарьей другая история. Она вернулась с прогулки часов в семь и, войдя в свою комнату, которая по совместительству являлась комнатой мамы и гостиной, обнаружила там настоящий бедлам: разбросанные тетрадки, книжки и альбомы, старые куклы сестры и новые плюшевые мишки — подарки от поклонников (как я полагаю). Алёна всё расставила и разложила в каком-то своём, ей одной известном порядке и царствовала в этом мире хаоса, как древнегреческая Эрида. Может, всё и закончилось бы мирно, но среди разбросанных вещей Даша нашла свой личный дневник (который никто не собирался читать, мамой клянусь!), раскрытый на середине, обильно присыпанный крошками от печенья и дополнительно украшенный каплями черносмородинового варенья. Сестра побледнела, как лист бумаги, и взорвалась, как сверхновая, обдав всех ледяным пламенем праведного гнева.

— Как так можно?! Это же личные вещи! И вы ещё будете учить меня вежливости и такту?! — и так далее и тому подобное.

Высказав нам с Олегом всё, что о нас думает, Даша забрала свои ключевые документы и снова убежала на улицу, хлопнув дверью. К счастью, Алёна не испугалась этого яростного тайфуна, но я всё равно виновато посмотрела на коллегу, жалко улыбнувшись.

— Не переживай, — сказал он. — Я сам с ней потом поговорю и всё улажу.

— Будешь опять на мотоцикле катать?

— Посмотрим. Может, и наоборот, отчитаю. Вы её, конечно, разбаловали мягким женским воспитанием — она не считает ни одну из вас абсолютным авторитетом.

Надо сказать, что, обзаведясь маленьким ребёнком рядом, сам Олег стал производить намного более взрослое впечатление. Он так мило по-отечески общался с племяшкой, по-доброму журил, искренне восхищался и заботливо оберегал её.

После Дашиного демарша мы прихватили немного игрушек и перешли в мою комнату, чтобы не нарушить личное пространство моей сестры ещё сильнее. Олег сел на стул, водрузил Алёнку к себе на колени и предложил ей почитать книжку.

— Неть! — категорически отказалась она и, спрыгнув с колен дяди, пересела ко мне.

Разговаривала она неплохо, совсем немного искажая звуки, но от этого её речь только усиливала общее впечатление бесконечной милоты.

— Тебе идёт ребёнок, — вдруг сказал Олег, очень серьёзно глядя на наш с девочкой тандем.

Я слегка зарделась:

— Спасибо. Тебе, кстати, тоже.

— Да… — вздохнул он. — Я вот о том и задумался.

— Неужели? Что, семью тоже надо попробовать?

— Почему нет?

В этот момент Алёна повернулась, положила свою крошечную пухлую ладошку мне на щеку и умилительно-строго сказала:

— Читай!

Я прочитала ещё несколько предложений — всё это время Олег не сводил с меня глаз — а потом его племяшка отправилась на поиски новых впечатлений и я, стараясь не смущаться под его пристальным взором, тихо проговорила:

— Дело в том, что семью нельзя попробовать. Это не работа, не мотогонки и не кулинария. Её нельзя бросать, если не понравилось. За неё нужно сражаться до конца, даже когда не хочется и нет сил — ну, это моё личное мнение.

Олег

— "Нянчить племянницу"? — скептически спросил меня лучший друг, набрав, когда я уже ехал в такси с Алёнкой. — И давно у тебя появилась племянница?

Он-то, конечно, прекрасно знал, что таковой не имеется и в помине, а моя единственная сестра живёт со своим парнем без росписи и вовсе не планирует детей. Я пожал плечами:

— Мне нужен был хороший повод, чтобы ещё немного пообщаться с ней в неформальной обстановке.

— Зачем?

— Да всё затем же, пытаюсь её понять. Странная она какая-то, противоречивая.

— А ребёнок-то откуда?

— Арендовал у одной знакомой на вечер. Она только счастлива: говорит, бесёнок ещё тот, но симпатичный. Отдохнёт с удовольствием, да ещё и мзду получит.

— А если этот ребёнок тебя сдаст, что вы не родственники?

Я отмахнулся:

— Она маленькая ещё, а у меня есть отмазка, типа мы редко видимся.

— Ты больше не станешь её соблазнять?

— Как пойдёт…

Напряжение почувствовалось даже через GSM-волну:

— Чего?!

— Да шучу я, остынь. Мы просто друзья, окей? Она интересна мне скорее как необычный экземпляр homo sapiens.