Любовь под зонтом

После городской суматохи жизнь в деревне показалась Диме раем. Сладкий воздух, наполненный душистыми травами. Любимая женщина под боком. Тишина, красота, птички поют.

— Ку–ка–ре–ку! — заливался петух за окном.

— Ку–ка–р-ре–ку! — подхватывал соседний.

— Ку–к–ка-р–ре–ку-у! — душераздирающе орали через пару мгновений множество петушиных глоток.

— Как я ненавижу этих тварей, — рычала Настя каждое утро.

— Ладно тебе, пора вставать. Надо наслаждаться каждым днём, пока мы здесь. Домой приедем, там пыль, вонь и грязь, — отвратительно бодрым голосом вещал Димка, — а здесь лепота, — последнее слово парень выдохнул блаженно.

— Ага, особенно полночи ходить в туалет во двор и мыться в тазике, — возразила Настя более ядовито, чем собиралась.

Она не понимала, как он мог радоваться отсутствию удобств и наличию огромного количества физически тяжёлой работы. А уж дедуля выматывал парня так, что вечером он иногда просто отключался, как только голова касалась подушки.

— Есть ведь летний душ, — не сдавался Димка.

— Зимой нету.

— Блин, Насть, ну мы ж в гости приехали. Зачем париться отсутствием удобств, если скоро вернёшься домой, и всё там будет? Лучше наслаждайся тем, что здесь есть!

Недовольная и невыспавшаяся Настя букой глянула на любимого, но правоту его признала, пусть вслух и не стала озвучивать. Ей действительно нравилось в деревне и не так уж раздражали временные неудобства, просто накануне они с бабулей чаёвничали, и всю эту ночь она только и делала, что спускалась и поднималась по лестнице. Действия эти требовали внимательности, и наощупь, как дома, выполнять она их не могла, а оттого полностью просыпалась и потом долго крутилась с боку на бок, чтобы уснуть повторно. Бодрости такие телодвижения наутро не прибавляли.

— И кстати, — продолжил Димка воодушевлённо, — я могу тебя мыть в тазике. — Он многозначительно поиграл бровями и улыбнулся. — Уже ведь можно?

— Можно. — Настя потупилась на мгновение, но решила не краснеть. В конце концов, он прав, физиология — это физиология, и при совместной жизни заморачиваться подобными вопросами так, как это делает она, просто глупо. — Ой, то есть нельзя!

— Почему? — не понял Дима. — Ты меня совсем запутала.

— Ну, мы ведь у бабушки с дедушкой!

— Ой, а то они не знают, что мы с тобой не только за ручки держимся. Утащу сегодня тебя в летний душ, — пообещал он и предупредил: — И даже не думай сопротивляться! Ты ведь тоже этого хочешь.

— Я стесняюсь! Ну серьёзно, Дим! Это ведь мои бабушка и дедушка. Блин, ну вот как тебе объяснить? — Настя и безумно хотела сбежать с ним в душ, и стеснялась, ведь родные обязательно поймут всё… да правильно они всё поймут! Именно это смущало больше всего.

— Вот и будем тебя раскрепощать. Всё, двигаем. Мы сегодня идём за земляничкой. Надо позавтракать успеть, пока нас не выставили из дома. — Дима нежно шлёпнул свою барышню по попе, направляя в сторону выхода.

— Слышь ты, варвар, что за обхождение с дамой? — притворно возмутилась Настя, но захихикала.

Она и не заметила, как проснулась. И, что следовало выделить отдельно, без кофе! С ним даже утро превращалось из чего–то ужасно неприятного в наполненные улыбками и нежными взглядами мгновения.

Вниз они спустились почти проснувшимися и довольными. Бабуля уже хлопотала на летней кухне, рядом с ней сидела Мурлыка и ждала завтрака, а со двора в открытую настежь дверь, пропускающую утренний свежий воздух, заглядывал огромный серый пёс, больше похожий на волка, и дружелюбно вилял хвостом.

— Гав, — негромко «поздоровался» волкодав.

— Доброго утречка, молодежь, — ударение Полина Семёновна делала на второй слог, и в её исполнении это звучало безумно мило. — Давайте скоренько, пора идти, роса скоро спадёт. Корзинки во дворе на лавке, собирать только ягоду, никакой зеленушки! Ягоду берёте чистую, целую, спелую. И глядите, шоб не подавилась снизу да сок не дала!

— Ба, да знаем мы. — Настя зевнула и пошла чистить зубы.

— А мне вот интересно, лично я вообще не в курсе, чего и как, но хочу узнать, — проявил заинтересованность Дима. — Я первый раз буду собирать ягоду в лесу, да и не только в лесу.

Полина Семёновна нашла в его лице благодарную аудиторию и пустилась в объяснения. И по одежде для леса советы дала, и экскурс в мир корзинок для ягоды, и даже про змей–клещей рассказала.

Настя змей не боялась. Каждое лето у бабушки в компании с хулиганистым Борькой закалили её и по части дождевых червей, и по восьмилапым паукам, а уж полозов да ужей она перевидала — не счесть.

Дима, однако, подобным опытом похвастать не мог и шёл осторожно, прислушиваясь и всматриваясь в тропинку и по сторонам. До подробных объяснений Полины Семёновны он и знать не знал, что здесь водится столько опасной живности. Или просто не задумывался.

— У меня такое ощущение, что ты в деревне впервые, — минут через пятнадцать пути заметила Настя. — Во дворе ты дедуле всё помогаешь, всё нормально, вроде ориентируешься во всём, а как за ворота выходим, сразу осторожничаешь. Я ещё в первый день заметила, но думала, показалось.