Любовь под зонтом

— Боря, я переезжаю! — безапелляционным тоном заявила красавица и шмыгнула носом.

Жить отдельно и переживать, где и с кем находится её мужчина, она больше не собиралась. Слишком нервозатратно. Все её требования о свадьбе и последующем переезде показались глупыми и даже детскими.

— Нат, что случилось? Тебя родители обидели? Вы поругались? Блин, ну фиг с ним, давай поженимся, лишь бы они тебя так не доводили! Не расстраивайся, мы всё уладим. И переезжай, конечно! Хочешь, можно прямо сейчас за вещами съездить?

— Когда? — Наталья выдохнула это слово в лицо любимому, и по её застывшей в напряжении позе, по загоревшимся счастливым огнём глазам тот понял — речь не о переезде.

— Когда хочешь, — сдался он окончательно.

— Хочу завтра, но ведь не получится. — Наталья прижалась ещё сильнее. — Давай просто побыстрее, не хочу ждать, хочу поскорее к тебе.

— И не мечтай. Переезд завтра, завтра же идём в ЗАГС подавать заявление. Я всё сказал.

Борис подхватил невесту на руки и понёс в душ. Она не сопротивлялась и не спорила. В конце концов, она первая сдалась, согласилась на переезд. Да и жить вдали от него с каждым днём становилось всё невыносимее.

И пусть предложение руки и сердца она получила не в романтической обстановке, как мечталось, не теми словами, которые раз за разом шептала, представляя этот момент, сейчас она была просто счастлива. Бесконечно.

— Я тебя люблю. Очень, очень сильно люблю, — приговаривала Наталья между поцелуями.

— Так и должно быть. — Боря говорил уверенно. Он не позволял себе и мысли, что может быть по–другому. — И я тебя, Нат. А теперь харэ болтать!

Этой ночью они любили друг друга неистово и страстно. И каждый из них в душе торжествовал. Они оба добились своего. И каждый считал, что первым сделал Шаг, «сдался», только вот негативных чувств это знание не приносило. Вообще ни капелюшечки. Было просто хорошо. С родным, близким и таким необходимым человеком. Необходимым как воздух. Желанным. Самым драгоценным.

Утром за завтраком Наталья призналась Боре, что её родители совсем не против их совместного проживания: она просто не знала, как подтолкнуть его к браку, и боялась, что сам он на это никогда не решится.

— Знаю, что это глупо, но, Борь, люди живут по двадцать лет без штампа в паспорте, потом поругались, разошлись и всё, будто это нормально.

— Нат, штамп в паспорте — не гарантия, — резонно заметил ей парень, отпивая кофе.

— Шансы выше, — упиралась девушка. — Когда брак — это уже серьёзно, это навсегда. Ну, я хочу, чтобы у нас это было навсегда.

— Будет. Обещаю! — Боря смотрел прямо в глаза любимой и говорил медленно, внятно, желая донести информацию в склонный к постоянным терзаниям женский мозг.

В это утро Наталья порхала по кухне. Голос её звенел свадебными колокольчиками, счастливыми и беззаботными. Походка была танцующей. И Борис не стал рассказывать о причине своей злости.

Присутствие любимой девушки не могло целиком отвлечь от грустных раздумий, но жизнь уже не казалась отвратительно мерзкой и чертовски несправедливой.

— Кстати, с чего это ты купил эту штуку домой, ещё и повесил её в спальне? — спросила Наталья. Она мыла посуду и сейчас повернулась, посмотрела укоризненно. — Мы ведь обсуждали, что ты занимаешься в тренажерке и не забиваешь пространство спортивным барахлом. Ещё и красного цвета! Он ведь совсем не подходит…

— Так надо. — Борис насупился.

— Но ты ведь обещал, — возмутилась она, махнула намыленной вилкой так, что пена разлетелась по кухне. Пришлось срочно пройтись тряпкой.

— Обстоятельства изменились. Мне нужно было срочно сбросить пар, видеть никого не хотел. Потом расскажу.

Мужчина изъяснялся рублеными фразами, и Наталья понимала — смысла выпытывать то, что он сейчас не готов сообщить, нет. Но страхи, сомнения, дурацкая неуверенность в себе пересилили.

— А…

— Успокойся. Это не связано с тобой. Проблемы у матери.

Борис надеялся, что Наталья отстанет, но та лишь ещё больше заволновалась, так как по себе знала — проблемы у родителей всегда или почти всегда сказываются на отношениях с детьми. И пусть эти дети давно взрослые, дела это не меняло. Борька уже сидел хмурый, как туча.

— Я могу чем–то помочь?

— Нат, не хочу ещё и тебя расстраивать. Ты с утра такая счастливая ходила, а я взял и всё испортил.

— Боря, — Наталья уселась на колени любимого и положила руки на его плечи, — я не могу быть счастливой, когда ты несчастлив. Мы ведь уже почти одна семья. Рассказывай! Так уж и быть, в ЗАГС завтра пойдём.

Мужчина чуть было не спросил, в какой ЗАГС, но вовремя прикусил язык. То, что отец изменяет матери, не являлось новостью, Борька общался с друзьями–моряками и знал точно: верностью в длительных рейсах даже не пахло.

Мать и Настя не понимали, что горы подарков, бесконечные объятия и комплименты не в характере отца. Они просто радовались его возвращению и чисто по–женски верили каждому его слову. А вот Борису это больше напоминало желание загладить свою вину. Слишком всё было… чрезмерно.