Любовь под зонтом

Но другая семья! Новость оказалась слишком неожиданной. Борьке почудилось, что его ударили в солнечное сплетение, когда мать призналась наконец, из–за чего вела себя «стервозно», как он это охарактеризовал.

Сумасшедшее желание разгромить квартиру и всё, что под руку попадётся, он волевым усилием подавил. На признание матери кивнул, встал и поехал в магазин спорттоваров. Он знал свой характер, знал, как пережить бурю и что ему в таких случаях помогает, только в тренажёрный зал ехать не хотел, а на бокс было просто нельзя. Слишком много агрессии.

В первый день он колотил боксёрский мешок зло, истерично, представляя на его месте отца. На второй день уже немного отлегло, и он отрабатывал удары с холодным разумом. А вот сейчас, когда первичная ярость и боль прошли, хотелось поговорить. И он был рад, что у него есть близкий и родной человек, которому можно излить душу. Своими словами. Не пряча настоящих эмоций.

* * *

Лариса Ивановна впервые за последние полгода почувствовала себя хорошо. Рассказала детям правду и будто полной грудью вдохнула. Она и не думала, что сокрытие тайны так её угнетало всё это время.

Она боялась, безумно боялась реакции сына. Вспыльчивый и резкий, Борис мог избить собственного отца, а то и — этого женщина опасалась больше всего — забить до смерти. А потом сесть в тюрьму.

Но Настя права — лучше сказать заранее, чтобы перебесился. И она сделала это!

Женщина рассмеялась. Так забавно — идти по улице и подбадривать себя, будто она какой–то чемпион. А ведь она лишь сделала то, что давно стоило сделать.

«Трусишка!» — любя обозвала себя Лариса Ивановна и, перепрыгнув через небольшую лужу, словно молоденькая девочка, пошла дальше. Они с подругой договорились встретиться в крохотной английской пекарне на Арбате.

Когда–то давно, в той жизни, до предательства мужа Ларисы, женщины встречались здесь регулярно. Это было «их место». Где поверялись все тайны, где нарушались диеты, где было хорошо и уютно в любую погоду.

Но потом в ней что–то сломалось. Не хотелось видеть никого — ни родных, ни близких. Не хотелось говорить. Лишь ворошить прошлое, вспоминая, как было хорошо, ещё больше растравливая незатянувшиеся раны, да жалеть себя, бедную–несчастную.

Хотя нет. Этого тоже не хотелось. Так выходило само.

«Само, — горько хмыкнула Лариса Ивановна. — Да кого я обманываю? Раскисла, расползлась в стороны, как медуза, а собрать назад не смогла. И пнуть некому было. А ведь могла Варьке рассказать всё сразу, может, полегче бы стало, да старшим сразу выдать, перебесились бы вместе да стали жить дальше…»

Ступенька, привычный скрип узкой пластиковой двери — и уличная сырость сменяется восхитительным запахом выпечки. Губы сами растягиваются в улыбке, и Лариса на мгновение прикрывает глаза, втягивая носом «вкусный» воздух.

Варвара, красивая яркая женщина в почтенном пятидесятилетнем возрасте, с модной стрижкой и идеальными формами, пила кофе за столиком у окна и махнула подруге, как только заметила её на крылечке.

Объятия, мелодичный смех и радостные взгляды — как же этого ей не хватало! — думает каждая из женщин.

И никакого отдаления, натянутых улыбок, вежливых фраз. Нет! Только бесконечная — ну, почти бесконечная! — беседа двух задушевных подруг. Будто и не было перерыва в общении. Будто и не было недопонимания и обид.

— Лора, слушай, мне кажется, что мне не кажется, — Варвара перегнулась через маленький квадратный столик и говорила на грани слышимости, — но тот мужчина в чёрной рубашке за столиком у кассы, похоже, пришёл за тобой. Я на него сразу внимание обратила, как только он вошёл и стрельнул в тебя взглядом. А теперь он сидит, бедный, и терпеливо ждёт, когда мы закончим свою женскую болтовню.

— Да ну, не выдумывай. Я ж не девочка двадцатилетняя, чтобы за мной мужчины бегали и часами дожидались, — отмахнулась Лариса, но на мужчину глянула коротко, будто случайно. Нахмурилась. Через несколько секунд выдала: — Он мне кого–то напоминает, не могу вспомнить, кого.

— С работы кто–то? Клиент, партнер? Или ходите в тренажёрку вместе? Сосед по парковке? — Варвара активно принялась помогать, но Лариса только отрицательно качала головой. Тогда подруга перешла к оценке потенциального кандидата в ухажёры: — Выглядит прилично: туфли и часы дорогие, рубашка обычная, я такие мужу покупаю, они хорошего качества и гладятся легко. И симпатичный. Нет, ну он точно в тебе заинтересован! Смотрит на часы, нервничает, видимо, что–то запланировано на вечер, но не уходит.

— Скажешь тоже! — прошипела Лариса, сердито выпучивая глаза. — У него, наверное, свидание, вот он и ждёт, переживает, а ты надумываешь и меня смущаешь.