Любовь под зонтом

«Идеальный, — внушала себе Настя. — Прямо идеальнее некуда. Дима уже трясётся надо мной, как Кощей над златом, а что будет, когда подтвердится беременность? Да он меня выгонит с работы в отпуск, в одеялко укутает, ваткой коробочку набьёт, да и прикроет, чтобы не сбежала из–под опеки. Нетушки! Вечером пусть холит и лелеет, а днём я буду обычным нормальным человеком».

— Поехали, — вырвал девушку из размышлений Димка.

— Куда? — не поняла она.

— Как куда? В ресторан.

Веселье было в самом разгаре, когда Настя обратила внимание на Ксюшу. Девушка–зажигалка, тусовщица и модница, скромно сидела в углу, уткнувшись в телефон. Выглядела она непривычно утончённо: ни тебе огромных нарисованных бровей, ни вызывающе яркого макияжа, ни неприлично короткой или прозрачной одежды. Леди. Стильная, изысканно–благородная и бесконечно грустная.

— Привет. Чего ты такая? — Настя подсела к одногруппнице и легонько коснулась локтя, машинально отметив, что Ксюша и парфюм сменила. Раньше она пользовалась тяжёлыми вечерними ароматами, от которых кружилась голова через десять минут нахождения с ней в одной аудитории.

— Да ничего, — брякнула Ксюша и насупилась.

Настя уже подумала, что разговор на этом и закончен — подруга закрылась, отвернулась. Но через минуту та завела его сама:

— Меня бесит, что все кругом такие счастливые. Бесит, — призналась Ксюша. — У всех всё кругом хорошо, все милуются–целуются, открывают бары. Натка замуж выходит, ты с Димкой живёшь, Динка помирилась со своим… Ай! — девушка махнула рукой и шумно выдохнула. — Я… ты наверное заметила, что мы с Севой в Таиланде тоже поддались атмосфере отдыха, все дела.

— Если честно, то не заметила. В Бангкоке мне показалась странной твоя реакция на него, но я тогда в таких растрёпанных чувствах была.

— Надо думать! — хмыкнула Ксюша. — Димка тебя так шустро захомутал, мы все прибалдели, представляю, как тебе было. Если друг оказался вдруг… — захихикала она неожиданно добродушно для своего настроения.

— Типа того, ага. Но я не поняла, чего с Севой вы не поделили? Ты говоришь, что поддались атмосфере отдыха. Ну, переспали и переспали, в наше время это ведь не катастрофа. — Настя немного покривила душой, для неё подобные отношения всегда представлялись неприемлемыми, но Ксюша в этом вопросе проявляла куда большую широту взглядов, и фраза показалась девушке уместной. — Тем более Сева — не совсем твой типаж. Ну, наверное, — стушевалась Настя под конец.

— Сева, — Ксюша посмотрела наверх, словно разглядывая люстру, — он инопланетянин. Не от мира сего. Вот честно. Мне сперва показалось, что он такой, знаешь, зануда–ботаник, над которыми издеваются в классе, дразнят по–всякому. Ну, ты понимаешь.

Настя кивнула. Да, Сева производил именно такое впечатление. Когда она впервые его увидела, сразу подумала — учёный. Физик или математик. И уж никак не могла предугадать, даже подумать, что этот с виду простой как две копейки парень обладает особой магией — магией обращения с женщинами. По–другому она не могла это назвать.

— Но он симпатичный, признай. — Ксюша заглядывала в глаза, требуя подтверждения, и Настя кивнула снова. — Он так не похож на всех наших парней, естественно, я сразу обратила на него внимание. В этих своих рубашках он такой… худющий, ну прямо задохлик. А как разделся на пляже, так сплошные мышцы. Я просто глазам своим не поверила! И такой пропорциональный. Ну, сухощав, конечно, но ведь мышцы!

Девушка рассказывала, рассеяно скользя взглядом по залу, замирая на небольшие промежутки времени, словно заглядывая в воспоминания. И говорила откровенно, будто и не было рядом Насти, которая недоверчиво смотрела на подругу.

— И ты понимаешь, — Ксюша повернулась к одногруппнице, заглянула в ошарашенное Настино лицо, — я с ним совсем другая. Не такая, как с другими. С ним чувствуешь себя особенной, и даже кажется, что ты такая и есть. Я не знаю, как объяснить. В общем, я хочу с ним встречаться, а лучше сразу замуж. Он такой… такой… Да после него другие мужчины и не мужчины вовсе! — с отчаянием и детской обидой в голосе пожаловалась Ксюша. — Только он не хочет. Притом мы это обсудили сразу, до секса, понимаешь? А я, дура, подумала ещё тогда: «Ой, парень, не смеши мои подковы! Сам потом не бегай за мной с кольцами–букетами и серенады под окном не пой». А вышло, что я готова делать что угодно, лишь бы быть с ним. Ботаником и задротом, — зло добавила она и тут же признала очевидное: — Только он не такой. Он офигенный. А я реально готова на всё, чтобы как–то исправить то, что натворила. Я, не он, понимаешь? И это меня убивает!

Настя готова была придушить Севу за то, что он «такой офигенный» и травмирующий для женской психики. Она понимала — да, он честно–откровенно сообщил Ксюше о своих намерениях и не обязан был влюбляться. Но женская солидарность требовала справедливости. Женской справедливости, а не вселенской.

«В конце концов, каждой твари по паре, и если женщина свою пару выбрала, мужчина должен быть джентльменом и не выпендриваться, тоже незамедлительно влюбиться!» — непримиримо думала Настя.