Любовь под зонтом

— Нет уж, никаких предложений тогда. — Дима вылез из–под одеяла и ушёл в темноту, негромко топая. Настя слышала его голос приглушённо, но разбирала каждое слово: — Я воспользуюсь твоим любопытством в личных целях. Не хочешь предложение на воздушном шаре, с шампанским и фотосессией — твоё право. Не хочешь ресторан с родителями — ладушки. Только ради тебя, — погромче выкрикнул последнюю фразу парень, — как–нибудь переживу это, так уж и быть. В конце концов, ты можешь быть уже беременная, я должен тебя беречь и во всём потакать…

Он бубнил и бубнил, нарочно затягивая, давая возможность передумать, но Настя прекрасно понимала, что при желании у неё всё будет: и ресторан, и воздушный шар. И ей бы даже этого хотелось. Но колечко… Нет, ждать не были решительно никаких сил. А главное — не было такого желания.

Она много раз слышала про обручальные и помолвочные кольца от Тиффани, но никогда не видела их вживую. Магия бренда, его история, восхитительный цвет коробочки очаровывали. Любое другое кольцо — и она бы дождалась.

«Кому я вру? Ничего бы не дождалась. Божечки, так волнительно! Ну где его носит? В сахаре, что ли, спрятал?» — волновалась Настя.

— Ты точно не передумала? — как чёрт из табакерки выскочил Дима из–за двери. На самом деле он спокойно зашёл в комнату, но девушка не сразу его заметила и немножко испугалась. Освещение было чисто символическим — с улицы доносился свет придорожного фонаря.

— Точно, — подтвердила Настя и пригладила волосы, внезапно сообразив, что сейчас ей будут делать предложение, а она не накрашена, с вороньим гнездом на голове (а Димка не дал ей возможности высушить волосы феном, утащил «любиться» в кухню и потом там же кушать), ещё и голая.

— Смотри сама. Если что, я сделал всё, что мог.

Щёлкнул выключатель и Настя проморгалась, восстанавливая зрение. Когда она в очередной раз открыла глаза, Дима уже сидел рядом. С коробочкой. Той самой коробочкой из аэропорта.

— И вот, это тоже тебе, — сказал он и протянул… малюсенький букетик фиалок. Фиалок с подоконника кухни!

— А, — Настя задохнулась от ужаса. Её драгоценные ненаглядные фиалочки! Её лапочки! Душечки! Красивулечки! Зачем, ну зачем она их перевезла сюда?! В дом, где живёт фиалковый монстр!

Дима понял, что натворил, но было поздно. Он спрятал микроскопический букет, судя по всему, стоимостью с миллиард нервных клеток, за спину и ужасно скованно произнёс:

— Но ведь надо с цветами.

Он выглядел настолько виноватым, что Насте даже показалось, будто он не просто весь скукожился, когда говорил, но даже уши прижал, как нашкодивший домашний любимец. Фиалки, её любимые фиалки, было безумно жаль, но Димку всё–таки больше.

— Давай сюда, — протянула она ладошку, и он неуверенно на неё посмотрел, затем перевёл взгляд на лицо, выгнул бровь, спрашивая, точно ли он всё понял. — Да, предложение без цветов — не предложение, тут я с тобой согласна. А фиалкам ничего не будет, ещё раз зацветут. Но больше так не делай. Никогда, Дима!

— Обещаю! — выдохнул парень. Напряжение ещё не отпустило, и он даже не моргал, боялся.

— Вот и ладушки. А теперь давай. — Настя протянула руку к своим цветочкам и тут же их получила.

— Я хотел сказать: «От сердца и почек дарю вам цветочек», как–то ничего умнее не пришло в голову, — оправдывался Димка. — Но тут такое дело… Извини, я тебе куплю сотню фиалок, я честно не подумал. Почему–то пришло в голову, что это грандиозная мысль.

— Я так и поняла.

— Надо было сбегать за нормальным букетом и…

— Дима! — Настя не выдержала, повысила голос. — Мне не нужен нормальный букет, — она обняла и прижалась к любимому, — мне нужен ты.

Трогательный момент испортил Димка:

— Ага, и колечко, которое ты пытаешься разглядеть у меня за спиной. Что, думаешь, я не догадался, куда тянется твой любопытный нос? — Он рассмеялся и, ухватив любимую за талию, усадил перед собой. — Закрой глаза.

— Не-а, — Настя покрутила головой.

Выглядела девушка ужасно очаровательно: сексапильно прикушенная губа, озорное выражение на лице, глаза с озорной безуминкой, растрёпанные волосы. И обнажённая.

Дима знал, что она представляла себе этот момент по–другому. И там фигурировала красиво наряженная, накрашенная, надушенная леди, а не лохматая разбойница, пиратка, дикарка. Но он ни на кого не променял бы её вот такую, живую, обворожительно прекрасную, немного шальную от эмоций. Его Настю.

— Ладно, вредина, дай сюда руку, буду сердце отдавать, — скомандовал парень, и она с готовностью протянула прохладную от волнения конечность, почему–то ладонью вверх. — Эй, ты чего, серьёзно думала, что я как в Индиане Джонс сердце вырву и положу? — заржал Димка. — И не мечтай!

Настя, до этого момента не отрывающая взгляда от своего безымянного пальца, посмотрела в наглые серые глазюки и тут же почувствовала, как он быстро надел кольцо на палец. Да только посмотреть на него не успела. С возгласом «Попалась!» её поцеловали.

Она честно пыталась сопротивляться и даже первые секунды помнила про кольцо. Только вот мысль «Надо разорвать поцелуй и посмотреть на него» улетела, даже до конца не оформившись.