Любовь провокатора

Есть территория. На которой расположены уникальные природные ресурсы. Прежде всего сырая нефть и природный газ. Большие корпорации (государственные или нет) добывают эти ресурсы и продают. Полученные деньги частично разворовываются (это плохо, но неизбежно), а частично – распределяются между людьми, т. е. жителями страны, т. е. как бы нами. Стало быть, люди, они же мы, – не создатели ценностей, а нахлебники сырьевого благополучия. А государство со всеми его поверх зубов вооруженными войсками – сторож благополучия, т. е. системы, при которой не все углеводородные доходы разворовываются большими дядями-тетями, а часть их все же достигает худосочных народных карманов. Да, расходы на силовые структуры стали уже непомерно большими, но такова плата за стабильность машины, которая всех нас кормит. И без которой мы бы померли с голоду.

В этой картине мира человек не есть эксклюзивный субъект или ресурс. Добывать сырье из земли может любой дурак. Точнее, это сырье как-то само собой добывается, с помощью сакрального железа, поставленного еще советской властью. Прочность нашей жизни определяется почти на 100 % всемирной ценой на нефть. А последняя – странными игрищами больших дядь-и-теть, только уже на международной поляне. В общем, почему нефть то дорожает, то дешевеет, мы узнать не сможем, ибо это тайна мировой власти. До которых – тайны и власти – мы никогда не будем допущены. Так что нам остается только знать, сколько сегодня дают за баррель, и принимать это как должное.

При таком раскладе – когда человек есть не создатель благ, а их проедатель и пропиватель – населению вообще лучше снижаться, а не расти. Чем меньше потребителей – тем больше к распределению плодов сырьевого экспорта, не так ли? Почему нельзя разделить все на всех? Потому что всего мало, а всех много».

Следовательно, при такой философии нашего РФ-мироздания цена и ценность человека зависят исключительно от его места в системе распределения сырьевых доходов. Если ты большой начальник где-то в «Газпроме», то цена и ценность твои весьма высоки. А если преподаватель физики в провинциальном вузе – т. е. человек, никакого отношения к производству национального богатства не имеющий, – то грош тебе цена в базарный день. Интеллект, образование, нравственные качества – все это не имеет значения, ибо никак не влияет на место героя в нефтегазовой иерархии.

Эта философия жизнеустройства однозначно определяет, что абстрактная ценность человеческой жизни вообще стремится к нулю. Ибо человек сам по себе – голый, взятый вне его должностей, чинов, регалий и званий, – не представляет интереса. Такого можно спокойно, например, послать воевать в другую страну, предварительно отобрав паспорт (военный билет) и объяснив, что на самом деле он ни с кем не воюет, а просто погибает в отпуске, как от солнечного удара или банальной скуки.

Обо всем этом я решил снова подумать после гибели Бориса Немцова.

В последние 15 лет я чего только не наслушался о Борисе Ефимовиче. И что он давно изжил и пережил себя. Что места ему в большой политике нет и не будет. Что он дергается и рыпается только потому, что завидует Владимиру Путину, лихо обскакавшему его в гонке преемников Бориса Ельцина. Что ему давно пора перестать строить из себя молодого плейбоя и официально постареть. И т. п.

Причем так говорили не только патентованные враги (скажем мягче – оппоненты), но и некоторые номинальные друзья политика.

И сейчас, когда Немцова нет, я хочу предложить еще один метод оценки ценности человека. Назовем его «методом дыры». С его помощью мы определим, дыра какого размера образуется среди нас, когда тот или иной человек уходит.

После гибели Бориса дыра образовалась какая-то гигантская, не правда ли?

И сегодня уже точно ясно, что Немцов был очень серьезным государственным деятелем, а не порхающим мальчиком на тонких эротических ножках. Что совершенно он не завидовал никакому Путину, а действительно боролся за свои идеалы. (А ведь мог бы, мог бы, как бывший первый вице-премьер, т. е. человек самой высокой номенклатуры, и любимец Ельцина, которого нынешний президент всегда очень уважал, вовсе не бороться, а найти себе уютное место на углеводородных хлебах). И что личностей масштаба Немцова на сегодняшних властных вершинах, где творятся миллиарды долларов в секунду, мы едва ли найдем.

Мы все это безупречно поняли, когда Немцова убили. И образовалась та самая дыра, позволяющая изучить человеческую ценность. При жизни Бориса нам не хватало воображения, чтобы представить себе будущую дыру. Впрочем, так часто бывает. Мы так привыкли. Даже и после убийства на Большом Москворецком мосту кто-то из нас говорил нечто вроде: да нет, это не власть, ей это невыгодно, потому что Немцов был никому не опасен, и т. п. Надо понимать, что если бы он сидел на огромных товарно-финансовых потоках, то был бы опасен и убить бы его, конечно, стоило. Ну, а так…