Любовь с алкоголем

Слава не слушала Речел; делала салат, попивая вино: «И что за интерес тому же Майклу с Речел, если она ему даже не дает. Я вот всем даю! Когда надо и не надо… Насилую просто всех». Майкл был связан с кино и что-то обещал Раисе. Раечка же из кожи вон лезла, подражая своим любимым Мэрил Стрип, Фэй Дановей и еще одной русской, Чурсиной, что ли. У нее даже была фотография последней с автографом, который она получила в десять лет, на каком-то кинофестивале. Раечка потащила Славу на старый русский фильм, в котором эта самая Чурсина брызжет из груди, полной молока, в харю солдату из отряда, собирающегося ее расстреливать! Несмотря на то что Раиса и брови сдвигала в гневе, и ноздри у нее вздрагивали, как у лошади в предчувствии беды, а «крылатые глаза» уносились в бескрайний простор полей российских… за всем этим был какой-то пробел, то есть ничем внутренним все эти проявления не были обоснованны, подкреплены. Может, потому что ничего внутреннего и не было? «Может, Раечка хороша была бы в роли Попрыгуньи Чехова. Или в какой-нибудь другой пьесе, «Вишневый сад» например. Он же настаивал, что это комедия, в письмах актрисе какой-то писал, что вы, мол, там обхохочетесь… Раечка вычитала где-то, еще в ужасе была. Как и та актриса — мы тут рыдаем, писала, на каждой репетиции…»

Раиса поставила пластинку «Би Джиз» и стала изображать перед зеркалом Оливию Ньютон Джонс. Что в принципе было резонно. «Субботняя лихорадка» семидесятых с Джоном Траволтой, снявшимся позже в «Гриз» с Оливией — и все это под «Би Джиз», — так они и остались в истории диско вместе. «Как это было давно и глупо. Господи, мой муж тогдашний всеми силами рвался походить на Траволту! Да и все!.. А мне что-то не очень все это нравилось. Уже тогда… Мне всегда это казалось ненастоящим, невсамделишным».

— Ой, Славочка! Я совсем забыла, какой кошмар… Тебе звонили! Джизус[14]! Из студии! По поводу дубляжа… Вот, телефон, я записала. — Раиса протянула листок из блокнотика для записок со штампом на каждом: «Улыбайся, могло быть хуже!»

Слава тут же позвонила, и ассистент главного звукооператора с сожалением сказал, что голос Славицы слишком молод и недостаточно прокурен. Они оба засмеялись по поводу сожаления. Голос же был нужен для дубляжа Симоны Синьоре.

— Рая, я все-таки не перестаю удивляться Америке. Симона Синьоре актриса первой величины, знаменитость. Эти сумасшедшие американцы приглашают меня, никому не известную югославку тридцати лет! Поистине страна неограниченных возможностей! То есть это здорово, что мне дается такой вот шанс. Но с другой стороны, это значит, что либо они совершенно не знают и не ценят европейских звезд, им наплевать, значит. Кэтрин Хепбёрн надо было пригласить… Либо все опять и как всегда упирается в деньги: Хепбёрн дорого стоит, а европейские фильмы не делают кассовых сборов, так что зачем же, мол, тратиться…

Через час в квартиру принесли букет цветов. Побивший Раечку Джо таким образом извинялся. Раиса тут же бросилась звонить ему, и Слава, как иногда она поступала в таких случаях, пошла посидеть к бассейну. Джо и Славица недолюбливали друг друга, как люди, что-то друг о друге знающие. Что-то скрываемое. Тайное. Может, свои привязанности: у Джо к наркотикам, у Славицы… Впрочем, она ни разу не пыталась бросить пить, поэтому не могла с точностью сказать — привязана она к алкоголю, зависима ли… Но скуластой девушке Джо еще не нравился и тем, что не достигнув ничего в карьере, о которой мечтал, он был нагло самоуверен. Казалось, только стоит ему захотеть и он тут же станет звездой всех этих чокнутых фильмов с каратэ, джиу-джитсами и прочими трюками. Тут же затмит Чака Норриса. Он только не хочет, мол, пока.

«У меня какое-то чувство стыда перед тем парнем. Вильям Даглас, Билл. Это потому, что я не выеблась с ним. Если бы все состоялось, он был бы уже пройденным этапом. Он бы уже был кем-то, признавшим меня, что ли… Ну да. Ебля, как экзамен. Результат только не важен, важно, чтобы он состоялся и все. Атак получается что-то незаконченное, повисшее в воздухе… Какой ненормальный дом у него, бассейн…» — Славица лежала в шезлонге, глядела на бассейн Раечкиного дома. Да, она так и говорила всегда — Раечкина квартира, Раечкин дом… Потому что она подселилась к Раечке, та уже жила здесь, и все было Раечкино. И Раечка была везде и

всегда. «А мне вот никто цветы не присылает… Я… легкодоступная женщина! Но я-то честно. Да, а вот не надо, оказывается… Надо не давать и тогда цветочки будешь получать!»

8

— Слава! Славочка! Мы приглашены! Вау! Крайст[15]! Эту пати устраивает Американский Институт Фильмов. В честь русских. В честь американских фильмов о русских… — вбежавшая в квартиру Речел тараторила и взвизгивала, оттопыривая попу.

— А советских-то они пригласили?