Любовь с первого взгляда

– Я делаю это ради тебя, – ответил он, и у нее перехватило дыхание.

Долгие секунды она молчала, не зная, что сказать. Могла лишь смотреть на него, вспоминая их первую встречу. В то утро она видела его сверху, залитого светом из квартиры, которая ему была не нужна. Она видела его таким: высокий, стройный, ссутуленный, с наклоненной головой.

Он был таким далеким, одиноким.

Совершенно неприкасаемым.

Она даже не осознала, что ступила вперед, пока он не поднял голову, и она оказалась всего в нескольких сантиметрах от него, смотря ему прямо в глаза. Теперь он был не столь неприкасаемым: весь из плоти и крови, он стоял прямо перед ней. Но ведь это… ой, это уже слишком, разве нет? Коснуться его! Это слишком напористо, так не благодарят за помощь.

– Спасибо, – повторила она почти шепотом, а он, кажется, тоже придвинулся к ней ближе? Сейчас что-то было не так, но ведь она была близко к нему и прежде и знала это. Она лежала с ним в кровати. Он касался ее в ее ванной.

Но это было совершенно не похоже на то, что случалось прежде. Теперь все казалось таким безмолвным, идеальным, новым; новым казалось все, даже ее тело.

– Нора, – прошептал он в ответ, но с новой интонацией, не так, как произносил ее имя до этого. Без строгости и сожаления, без возмущения, но с чистым удовольствием от каждого звука. Так говорят имя любимого человека, мягко обозначая, что он рядом, что он твой.

«Мой», – подумала она, и в этот раз мысль не показалась ей странной и неправильной. Она задумалась о сделанных сегодня маленьких шагах: о том, как изменила ванную, в которой ничего не делали годами, и вышло здорово. Конечно, здорово. Удобно при мытье головы, пользовании феном, развешивании полотенец и прочем, но квартира все еще не была по-настоящему ее в том смысле, в каком ей хотелось бы.

И прямо сейчас единственный способ добиться этого зависел от парня перед ней. Она должна установить здесь свой порядок, чтобы квартира стала по-настоящему принадлежать именно ей.

Она сдвинулась с места. Маленький шаг казался вовсе не маленьким. Она видела, как пульсирует жилка у него на шее, как вздымается от частых вздохов его грудь.

– Уилл, – произнесла она вопросительно, и его имя тут же отозвалось эхом в сердце:

Уилл.

Уилл.

Уилл.

Он, не колеблясь, дал ей свой безмолвный ответ.

Наклонил голову и прижался к ее губам.

Глава 12

Ох, теперь он точно попадет в ад.

Но, господи, она была для него словно рай.

Пока лишь губы – мягкие, пухлые, податливые, совершенные, – но в глубине души он знал, что это лишь начало, знал в лихорадочном сердцебиении, что не хочет останавливаться на этом, что – если она позволит – он стиснет и зацелует ее всю. Было так приятно наконец признаться себе в этом, словно вдруг ослабли те путы, которые все крепче и крепче сковывали его – с их вечера на пляже, с их первого утра на балконе.

«С самого детства», – поддел его внутренний голос, на что он сжал кулаки у себя в карманах. Он не хотел думать о том, насколько далеко это уже зашло и насколько еще может зайти. Не хотел, чтобы сегодняшний вечер повторил три предыдущих, когда он злился на себя за предложение приехать, ведь знал, к чему это приведет, но и надеялся, что все случится именно как сейчас.

Поэтому он заглушил внутренний голос, себя и все вокруг, утопая в Норе, раскрыв ее губы своими. Она издала негромкий стон удовольствия и провела языком по его нижней губе – в этот момент путы уже не просто ослабли.

Они лопнули окончательно.

Он притянул ее, простонав от новообретенной свободы – одна рука на талии, другая в прохладных гладких волосах, все еще забранных в хвост, – и она подалась к нему, словно ждала этого, обвив его руками и прижавшись к нему всем телом. Вдруг между ними вспыхнули жар и голод: Уилл крепче сжал ее, а Нора вцепилась ему в футболку, встав на цыпочки и проникнув в его рот страстным, любопытным языком. На вкус она была как… мята, возможно, кофе, как раннее утро, хотя была еще глубокая ночь, и он жаждал еще, еще поцелуев и с ума сходил от того, как она жаждет его в ответ.

Она прикусила его нижнюю губу – и он отпрянул от двери, схватил ее, отчаянно, неистово сопротивляясь порыву поднять ее, прижать к стене и придавить своим телом. Но в этой суете он ухватил то, что было ближе, легче и так естественно, – длинный жгут волос, запрокинув ей голову. Она ахнула, застонала и впилась в него губами.

– Боже, – произнесла она между поцелуями, сбивчиво и задыхаясь; Уилл чувствовал себя так, будто подобрал ключ: знал, как прикоснуться к ней, чтобы она так двигалась и так стонала. Он не убрал руку и крепче ухватил хвост, а потом оттянул ее голову назад.