Любовь с первого взгляда

– Сначала я не был уверен. По крайней мере до собрания жильцов, на котором ты сказала, что приезжала на лето, – ответил он, но не совсем честно. Разве он не был уверен с той самой секунды, как услышал ее голос? С той самой секунды, как она посмотрела на него с балкона? – А потом… – Он замолк, вспоминая Нору тогда. «Донни, – мог повторить он. – Я».

Она помотала головой, опустила взгляд на юбку и снова разгладила ее.

– Было бы неплохо, если бы ты что-то мне сказал.

– Все было запутанно, с квартирой. – Снова неполная правда. Это он запутался. С той самой секунды, как увидел ее снова, Уилл стал одним запутанным клубком.

– В смысле тогда, когда ты увидел меня впервые.

– Оу. Я почти сказал. Почти позвал тебя.

Он так живо и внезапно все вспомнил – все эти мысли, возникшие тогда в его подростковом уме, который пытался сообразить, что сказать девушке, швырявшей в него помидоры. И остановился на: «Привет! Ты, кажется, что-то уронила».

Он почувствовал прилив нежности к себе-подростку.

– Я была бы рада, – сказала Нора. – Всегда хотела найти здесь кого-то моего возраста.

– Но я немного старше, кажется. На пару лет?

Она кивнула и улыбнулась.

– Так даже лучше. Я бы хвасталась перед ребятами в школе. Говорила о милом старшекласснике, который ухаживал за мной все лето.

Она шагнула на ступеньку вниз, ближе к нему, и это движение пронзило его, как и момент с телефоном, мухой и ее смехом. Он бы отдал что угодно в тот день, чтобы увидеть ее так близко. Он бы отдал что угодно ради одного эгоистичного лета, пока все не пошло к чертям.

Он молчал, и ее улыбка дрогнула, она замерла в паре ступенек от Уилла.

– Но опять же. В тринадцать у меня был довольно неловкий период, так что ты… – начала она.

– Мне показалось, что ты очень красивая, – сказал он уверенно, потому что не позволил бы вмешаться другому мнению.

Она коснулась его очков, как он сам за пару секунд до этого.

– Ты ведь сказал, что плохо меня видел.

Шах, но он снова не поддался.

– Мог как-то. Через смех и голос я видел тебя достаточно хорошо.

Еще ступенька вниз – теперь их глаза были на одном уровне. В какой-то момент показалось, что они остались в оранжерее одни, хотя он не заметил, чтобы кто-то проходил мимо. Знал, что у них мало времени, что надо идти. Однако Нора не сводила с него взгляд и смотрела так, будто старалась разглядеть их прошлое, а он хотел позволить ей это. Он не хотел думать, почему не окликнул ее в тот день. Не хотел думать о безрассудности, взбалмошности, эгоизме; он не хотел думать о будущем.

Уилл вынул руки из карманов и переплел ее пальцы со своими. Она спустилась еще на ступень, и он поцеловал ее так, как хотел этого все время. Даже не с начала свидания.

Намного, намного раньше.

Прозвучало финальное объявление, и они отпрянули друг от друга, робко улыбаясь, а он даже не заметил, что держал ее за руку, когда она отвернулась – в смущении, но глаза сияли.

Он даже не заметил, что держал ее, пока она не убрала руку.

Глава 15

Возможно, она переборщила.

Нора стояла во дворе с миссис Салас и смотрела на шесть коробок, которые вынесла сегодня утром, – все полные, кроме одной, и разделены по категориям: кухонная утварь, постельное белье, одежда, книги, электроника и предметы интерьера. Спустя полчаса все соседи, по их расчетам, должны уже проснуться, а через час приедет фургончик из местной организации, чтобы забрать вещи для предстоящей благотворительной распродажи, о которой Нора прочитала неделю назад.

– Насчет лампы, дело в том… – сказала она, на что миссис Салас ответила этаким «хм» без согласия и любопытства, но с пониманием. Понимая, что миссис Салас уже наслушалась ее причитаний за день, Нора постаралась успокоиться, но мысль курилась в голове, как дым, горячий и душный, и ей пришлось выпустить ее. – Она из Италии.

Миссис Салас снова ответила «хм», и Нора вздохнула.

Было трудно, и все, и винить в этом можно было только ее.

И еще Уилла, наверное.

Нора не могла сказать, что изменилось с вечера в оранжерее, но что-то изменилось. Между ними двумя уж точно: ушла какая-то напряженность, появилось больше свободы. Они виделись уже не только в ее квартире и не таились при встречах. Если соседи Норы и заметили, что Уилл приехал вместе с Норой в вечер их первого настоящего свидания еще даже до захода солнца, то молчали. А если они заметили, что Нора стала выбираться куда-то чаще, чем… раньше, об этом тоже не говорили.

А в себе она заметила, что больше не волнуется так, не борется с бессонницей, переживая, что предала дом. Это был не тот дым, который заставил ее выдать происхождение (если честно, совершенно уродливой) лампы, унаследованной от Нонны, но разницы особой не было. Эти чувства тоже хотели огласки, хотели вырваться. Но нашли другое выражение: например, она перестала отвечать на звонки Остина после восьми часов вечера. Рассказала Ди о Лос-Анджелесе. Покрасила свою крошечную ванную еще до прихода Уилла. Брала с собой ноутбук и полдня работала в кофейне в пяти кварталах от дома.

Прочла в газете о благотворительной распродаже и отдала им несколько вещей.