Любовь с первого взгляда

Не то чтобы ей настолько не понравилось возвращение в офис. В каком-то смысле ей даже стало лучше: давние друзья, с которыми она месяцами общалась только по видеосвязи; любимая еда в кафе на первом этаже бизнес-центра; пара разговоров в уборной один на один с Ди, оптимистично воспринимавшей все новости, поскольку она уже нашла очень удачную позицию в маркетинговой компании в Беркли. Даже встречи с Остином радовали: пусть он и раздражал, было неплохо вспомнить, как хорошо они работают вместе, как он ценит ее мнение и вклад даже в проектах, которые ей не нравились.

А еще эти встречи кое-что прояснили. При личной встрече было сложно не заметить, как изменился Остин и его приоритеты. А теперь, когда он открыл ей все свои планы: переехать в Лос-Анджелес, заниматься не только брендами с устойчивым развитием, но и знаменитостями с инфлюенсерами, – Нора поняла, что день их с Остином расставания близок. После совещания всей команды во второй половине дня он отвел ее в сторону и чуть ли не умолял вернуться в Калифорнию. «Я повышу тебе зарплату, – обещал он. – Придумаю новую должность. Но это прокатит, если ты будешь здесь с нами».

Он выделил это «если» как уступку – не запретил работать удаленно, но и не обещал поддержки. Особенно в плане повышения или новой должности.

Пару лет назад – на самом деле пару месяцев назад – она бы прониклась к нему и серьезно подумала бы над переездом в город, который не особо ей нравился, над переменой в жизни ради того, кто всегда был на ее стороне.

Но теперь Нора была другой. И знала в глубине души, что не хочет уезжать из Чикаго.

Не сейчас.

Возможно, вообще никогда.

И на этот раз дело было не в отношении к Остину. Она переехала в Чикаго осенью прошлого года, потому что была нужна Нонне, потому что Нонна хотела, чтобы она осталась. Она знала, что возвращается к месту и людям, которых любила, – в дом, к Норе, к соседям. Сейчас же она понимала, что дело в другом, сейчас она делала этот выбор ради себя. Хотела вернуться назад, в свой дом, свою квартиру, к своим соседям и городу. Она хотела вернуться на странноватые пляжи Среднезападной Америки, к еще не увиденным ею пейзажам, к четкой смене времен года, к чикагцам, которые понимают, как недооценен их город.

А еще хотела – может быть, совершенно наивно – вернуться к Уиллу.

– Честно, не могу поверить, что он не позвонил уже раз сто, – сказала Дипа, и Нора без раздумий ответила:

– Я сказала ему не звонить.

Ди нахмурила бровь.

– Погоди, ты ему так сказала?! Я думала, что на совещании ты сказала… – Она прервалась и подтолкнула Нору ногой, явно заметив, как та покраснела. – А-а-а, – весело поддразнивая подругу, – ты снова о нем!

Нора сделала очередной глоток вина, не пожав плечами в этот раз. Смысла врать не было, потому что в перерывах между многочисленными рабочими разглагольствованиями и решениями, в которых они обе принимали участие, они то и дело обсуждали, что произошло между Норой и Уиллом.

– Снежная королева Нора, – засмеялась Дипа. – Еще не сказала одному мужчине, что уходишь от него, как уже за второго принялась.

– Это не одно и то же, – возразила Нора. – Остин – мой коллега. А еще мы, кажется, согласились к этому моменту, что я не «принялась» за Уилла.

Она освободила ноги и повернулась лицом к Ди; теперь обе они упирались спиной в подлокотники, а ноги выпрямили друг к другу. Ди пощекотала Норе ребра пальцами ног – нежная дружеская забава, которая заставила Нору улыбнуться.

– С тобой все будет в порядке? Если он не объявится? – спросила Ди.

Нора откинула голову и прикрыла веки. Перед глазами у нее пронеслось пресловутое «Счастливого полета» от Уилла. Она открыла их и посмотрела в потолок, разочарованно вздыхая. Наверное, несправедливо было расстраиваться из-за того, что Уилл не связался с ней, особенно после ее настойчивых слов, что лучше поговорить, когда она вернется. Поначалу она оттолкнула его из страха – страха, что разревется и выплеснет на него все свои эмоции и навсегда отвратит от себя. Даже слушая голосовое сообщение, которое он оставил ей утром до вылета: «Нора, – сказал он потрясающим голосом, – я хотел услышать тебя, пока ты не улетела», – она заставила себя сначала собраться, доехать до аэропорта и только тогда ответить ему. Частично это было вызвано тем же страхом, но в то же время она верила, что Уиллу действительно нужно время. Что ему надо во всем разобраться – насчет родителей, насчет серьезности их отношений, – и разобраться вместе с ней.

А теперь – за день до вылета обратно – она стала думать, что совершила ошибку, настояв на паузе. Заставив его молчать, когда он хотя бы попытался найти с ней контакт. А все потому, что она боялась рискнуть, сказать, что любит его, и не услышать того же в ответ.

Не почувствовать того же в ответ.

– Да, – ответила она наконец, убеждая себя в этом и стараясь не обращать внимания на то, как сжалось сердце лишь при мысли, что он не захочет с ней общаться. – Я скажу ему о своих чувствах, и если он не ответит взаимностью, то оставлю его в прошлом.

Она прервалась и подняла голову, чтобы посмотреть на подругу.