Любовь с призраком

Он встал напротив Бориса. Невысокий, но плотный, с когда-то красивым, а ныне перебитым носом, с хитрыми глазами, чей цвет сложно было определить, он выглядел не как Казанова, которым пытался казаться, а скорее как его слуга. Борис оскалился, рассматривая его коренастую фигуру, и тоже поднялся. Он явно выигрывал по росту, да и по массе тоже. Гаврила хохотнул и ткнул его кулаком в твердый живот. Борис даже не улыбнулся, сплюнул, попав в ленту пожелтевшей травы — при этом он проследил, чтобы хозяин не видел, куда приземлился его смачный плевок, и, вновь опустившись в кресло, подвинул к себе чайник.

— Садись, Говорило, чай стынет.

— Ты, Борис, брось! Я не трепло!

— Знаю, — согласился Борис, насыпал сахар в чашку и повернулся в сторону открытых дверей, откуда послышались чьи-то шаги. — Марат идет.

— Удивляюсь, как ты можешь по шагам определить, кто идет?

Гаврила кивнул вышедшему на веранду Марату. Тот, не заметив этого приветствия, быстро прошел мимо обоих мужчин и направился прямиком к Михаилу Андреевичу. Гаврила заинтересованно проследил за ним, уж очень суетливыми были его движения, будто что-то произошло.

— Дядя! — услышали Борис и Гаврила голос Марата и встревоженно переглянулись.

Марат никогда не называл Михаила Андреевича подобным образом, значит, он был чем-то очень взволнован или расстроен. Гаврила потер внезапно занемевшую шею и уставился в огромную спину спускавшегося по ступеням Бориса.

Михаил Андреевич повернулся к Марату, засучил рукава старого свитера, открыв мускулистые руки, и посмотрел на племянника, недовольный тем, что его отвлекают от любимого дела.

— Стаса убили, — произнес Марат.

Михаил Андреевич медленно отложил грабли в сторону. Ее пристальный взгляд буквально прожег кожу на лице племянника. Потом в глазах Никлогорского загорелась дикая злоба, скулы покрылись яркими алыми пятнами, а шея побагровела. Гаврила невольно шагнул назад, Борис, наоборот, двинулся вперед, но его остановил властный жест Марата. Это был приказ — не приближаться.

— Когда и как это произошло? — спросил Михаил Андреевич.

В отличие от выражения лица, голос его практически не изменился, оставшись таким же спокойным и твердым, как и обычно.

— Застрелили, ночью. В его квартире. С ним была его подруга, ее тоже убили.

Михаил Андреевич сдержанно кивнул, похлопал Марата по плечу и пошел к дому.

— Приготовь машину, — на ходу распорядился он.

Марат сокрушенно покачал головой и посмотрел на Бориса и Гаврилу, буквально оторопевших из-за этого страшного известия. Даже словоохотливый Гаврила не знал, что сказать, поэтому промолчал. Лишь глаза его беспокойно забегали по сторонам. Борис провел языком по зубам и причмокнул.

— Во дела! — сказал он. — Кто сообщил?

— Степанов только что позвонил, — ответил Марат.

— Капитан? Тот самый, который на Мгеладзе работает? — спросил Гаврила. — А как менты об этом узнали раньше нас? Как бы Андреевич не устроил нам разнос за этот промах…

Марат прошел через гостиную к главному входу. Мужчины шли чуть позади, ожидая разъяснений.

— Да, промах серьезный, — сказал Марат, накинув пальто на плечи. — Гаврила, ты остаешься здесь. Борис, поведешь машину.

Михаил Андреевич спустился в холл и молча вышел из дома. Борис подогнал машину ко входу, быстро выскочил из нее и открыл перед Михаилом Андреевичем дверцу.

Дорога до города прошла в напряженном молчании. Михаил Андреевич спросил лишь о том, кто обнаружил тело Стаса.

— Сосед его шел на работу. Собирался войти в лифт и вдруг заметил, что дверь в квартиру Стаса приоткрыта. Вошел — и увидел… его. Вызвал милицию, а через час мне позвонил Степанов.

— Ты говорил, он был с подругой?

Михаил Андреевич так мягко посмотрел на Марата, что у молодого человека внезапно перехватило дыхание. Взгляд старика ясно говорил об испытываемых им боли и страданиях, тщательно скрываемых под привычной маской внешнего спокойствия. Марат вдруг отчетливо понял, что подобная сдержанность стоит его дяде немалых усилий, и проникся еще большим уважением к столь сильному мужчине, умеющему владеть собой в ситуации, оказавшись в которой многие сошли бы с ума от горя. Потерять единственного сына и не впасть при этом в истерику способны лишь люди, полностью удерживающие свои чувства под жестким контролем. Михаил Андреевич, безусловно, относился к таким людям. Его эмоции были всегда глубоко скрыты от взглядов посторонних, а душевные переживания настолько далеко упрятаны, что многим казалось, будто он вообще ничего не испытывает, а просто рационально отслеживает каждую ситуацию.

— Кто она такая? И как долго они были вместе?

— Виктория Азарова, — ответил Марат. — Продолжительность их отношений мне неизвестна.

Михаил Андреевич повернулся к племяннику:

— Азарова? Мне знакома эта фамилия.

— Похоже, она дочь того самого Егора Азарова, недавно скончавшегося от инфаркта.

В управлении их уже ожидал капитан Степанов. Ничего нового он не сказал. Сообщил лишь о приблизительном времени убийства, о том, из какого оружия застрелили Стаса и как, по оценкам экспертов, произошло это убийство.