Любовь с условием и без…

В общем, к чему все это было рассказано: вечер, как всегда, – полный раздрай, но за ужином Ярослав познакомил меня с Петром Алексеевичем, с которым мы потом в некотором роде подружились. Такими встречами я всегда дорожила. Ну и было чему поучиться: я решила выйти на тропу войны.

Коль уж нужно было отработать срок по контракту, то сделаю это с оркестром, по полной программе!

Через две недели после «мирового» ужина, когда в море потеплело, Ярослав, как и обещал, вывез мою славную семейку на яхте.

Я долго сопротивлялась его уговорам поехать на прогулку с Анной и Лизкой, но его обаяние было сильно для моих родственниц. Они уговорили меня. А мама наотрез отказалась.

Ну, я собралась с настроением, хотя долго не могла прийти в себя после последней встречи в «Инь-Янь», и снова оказалась в компании Ярослава и Петра Алексеевича (по ходу Ярослав решал деловые вопросы).

Отвезти нас к причалу заехал Стас. Серега, как обычно, оставался за Ярослава на берегу.

Девчонки были несказанно рады впервые прокатиться на яхте. На крутой яхте! Не могла же я позволить своим амбициям помешать сбыться человеческим мечтам. Это всего лишь яхта!

Тепло было – сказочно! Море – волшебное! Немного подпортила настроение случайная встреча Кактусихи у лотка с сувенирами на причале. А так – все просто окейно!

Что было? Ну, опять я явилась свидетелем откровений. Ну, как в том кино!

В общем, случайно так случайно. Ярослав пошел за спичками для Загвоздского (тот пользовался исключительно спичками для разжигания сигар), а я побежала за колой в киоск, потому что Лизка пила только её, а у нас в холодильнике было все, кроме этого напитка. Ну и почти наткнулась на беседующих Македонского и Крэнус.

– Ты что, теперь с семейкой ее водишься?– с сожалением спросила Виктория.

Ярослав, умничка, был несколько раздражен ее замечанием.

Кстати говоря, я с утра, еще до встречи с ним, выпила пива. Целых три бутылки! Но я была в порядке. В абсолютном порядке. Видимо, поэтому не слишком-то бурно отреагировала на их разговор.

– Вика, мы уже говорили на эту тему,– строго ответил он.

– Прости, прости, знаю, знаю. Тебе она нравится и все такое, но… Славочка, пожалуйста, не губи ты свою душу… Она же никто, пустышка! Девчонка, которая задирает нос, гордость выставляет напоказ, амбиций – не пересказать, а манеры – ну, просто в дрожь бросают…

– Вика! Ты чего добиваешься?

Хм, смело, Ярослав!

– Я,– запнулась она и замотала головой,– хочу тебя вернуть… Ту ночь, которую мы провели вместе, я до сих пор вспоминаю… Господи, Слав, неужели она лучше меня в постели?!

О, боги, она чуть не плакала! Мне даже стало ее жалко! И чё я на нее злилась? Она же просто несчастная женщина! Ищет любви человека, который занят мной! Ну, занят – громко сказано, но мой же!

Он опустил голову, потом посмотрел на нее исподлобья и терпеливо ответил:

– Ты – это ты. А Полина – это Полина. Не надо смешивать водку с пивом.

Хм, интересно, а кем была я? Водкой или пивом? И что было лестнее?

Короче, этого юмора я не поняла. Слушать дальше не захотела. Не знаю, чем бы мог закончиться их разговор: страстным поцелуем и обещанием любви до гроба или грязной перепалкой… Только немного позже, когда пиво выветрилось из головы, я стала придирчивой и даже агрессивной. Но об этом потом.

Мы забрались на мостик шикарной белой яхты и как поплыли!

Ух! Столько было задора у Лизки и Анны: писка, визга и прочих эмоций – не выразить в двух словах!

Анна, моя уравновешенная, скромная сестрица, была просто Анькой, такие фунзеля откидывала вместе с дочурой, что я поневоле заразилась их настроением.

Конечно, Ярослав был немного отстраненным, ведь мы все еще напрягали друг друга. Не знаю, чем все это могло закончиться. Пора бы уже было закрыть этот чемодан и бросить его в кладовку. Но…

Мы под громкую инструменталку Дидюли приплыли на одну из самых чистых отмелей далеко от берега, и Лизка тут же бросилась нырять, ну прямо, как дельфин. Анна немного помялась, а потом тоже взобралась на матрас и погребла навстречу солнцу. Я же осталась на мостике и, закидывая в рот один орешек за другим, все маялась от собственной дури.

– Полиночка, как ваши дела?– подсел ко мне Загвоздский и украл несколько орешков с ладони.

– Раз я все еще тут, значит, сносно,– как-то колюче ответила я.

– Где ваше потрясающее настроение и улыбка?– соскучившимся тоном проговорил Петр Алексеевич.

Я оглянулась на старика и попробовала разглядеть в его взгляде намек на заигрывание. Но нет, он не клеил меня, просто общался с симпатичной девчонкой.

– Петр Алексеевич, вот вы человек разумный, деликатный, и я даже сказала бы, чуткий. Скажите, зачем я нужна ему? По-моему, для нас обоих мука общество друг друга?– откровенно спросила я.

– На этот вопрос вам может ответить только сам Ярослав,– отмазался старик.

Ну ладно, я и не ожидала от него ничего другого. Загвоздский был другом и партнером Македонского. С чего ему копать под него?

– Ладно, все ясно,– усмехнулась я своей глупой надежде выяснить ответ, по сути, на ненужный вопрос.