Любовь, сексуальность и матриархат: о гендере

Будет достаточно одной иллюстрации. Вавилонский миф о сотворении мира начинается с богини-матери Тиамат, которая правит мирозданием. Ее владычеству, однако, угрожают сыновья-мужчины, которые планируют восстать и свергнуть богиню. Они ищут кого-нибудь, кто был бы равен ей по силе, чтобы возглавить их в этой борьбе. Наконец останавливаются на Мардуке, но перед тем, как окончательно выбрать его, требуют пройти испытание. Каково же оно? Ему показывают кусок материи. Он должен «силой своих уст» заставить ткань исчезнуть, а затем по одному слову появиться опять. Избранный предводитель своим словом разрушает ткань и словом же ее воссоздает. За ним закрепляют лидерство. Он побеждает богиню-мать и из ее тела создает небеса и землю.

В чем смысл этого испытания? Чтобы бог-мужчина сравнился силой с богиней, он должен обладать тем самым качеством, которое ставит ее выше него – способностью созидать. Испытание нужно, чтобы доказать, что он обладает этой способностью наряду с характерно мужской способностью разрушения – этим методом мужчины испокон веков изменяли природу. Он сначала уничтожает, а потом воссоздает материальный объект; но делает это словом, а не чревом, как женщина. Природная продуктивность заменяется магией мыслительных и речевых процессов.

Библейский миф о сотворении мира начинается там, где кончается вавилонский. Почти все следы превосходства богини-женщины уже уничтожены. Сотворение начинается с божественной магии – той же самой магии творения с помощью слова. Повторяется тема мужского творения; в противоречие реальности, не мужчина рождается от женщины, а она – от него. Библейский миф – это почти триумфальная песнь о победе над женщиной; он отрицает, что женщины вынашивают мужчин, и оборачивает природную связь вспять. В проклятии Бога превосходство мужчин подчеркивается снова. Оно признает женскую функцию деторождения, но делает ее болезненной. Мужчину приговаривают трудиться, иначе говоря, производить; так он вытесняет первоначальную женскую продуктивность, пусть сам тоже вынужден трудиться в поте лица и со скорбью.

Мы достаточно пространно рассмотрели феномен следов матриархата в истории религии, чтобы проиллюстрировать один важный довод – тот факт, что женщины обладают способностью к природной продуктивности, которой лишены мужчины; что мужчина в этой сфере бесплоден. В определенные исторические периоды превосходство женщины ощущалось сознательно; позднее упор был сделан на магическую и рациональную продуктивность мужчины. Несмотря на это, нам кажется, что на бессознательном уровне это различие даже сегодня не до конца потеряло свое значение; где-то внутри мужчины теплится благоговение перед женщиной из-за способности, которой он сам лишен. Он завидует ей и боится. Где-то в глубине его характера существует необходимость постоянно прилагать усилия, чтобы компенсировать этот недостаток; где-то в глубине женщины существует чувство превосходства над ним из-за его «бесплодия».

Мы рассмотрели некоторые характерологические различия между мужчинами и женщинами, обусловленные половыми различиями. Следует ли отсюда делать вывод, что такие черты, как излишняя зависимость, с одной стороны, и жажда престижа и соперничество, с другой, в сущности, вызываются половыми различиями? Должны ли «любая» женщина или «любой» мужчина демонстрировать эти черты и необходимо ли объяснять наличие у них черт, характерных для другого пола, присутствием гомосексуальной составляющей?

Никаких подобных выводов делать не следует. Половые различия лишь оттеняют личности обычных мужчины и женщины. Это влияние можно сравнить с ключом или тональностью, в которых написана мелодия, но не с самой мелодией. Более того, влияние пола относится лишь к среднестатистическим мужчине и женщине и варьируется от человека к человеку.