Любовь-целительница

Чайна попыталась подавить свое раздражение. Она с трудом сдержала себя, чтобы не выплеснуть слова, которые рвались наружу. Она старается делать все возможное. Он должен понимать, что единственным человеком, способным его видеть, остается она, молодая женщина, а не умудренный жизнью искусный воин. Ей очень хотелось напомнить ему: она пытается сделать то, что ему, Квинту, не удалось в течение пятнадцати столетий!

Она вздохнула, пытаясь успокоиться. Самое главное – сохранить Александра живым.

– Ответь на мой вопрос, – приказал Квинт, – зачем ты привезла его сюда, где его подстерегает опасность?

– Я привезла его сюда, потому что мы надеялись повидать викария, который хорошо знаком с мифологией. – Несмотря на все ее усилия, она все-таки выплеснула свое раздражение. – Видишь ли, моя жизнь не была столь драматична, пока ты не поручил мне заботиться о своем потомке. Я прошу всего лишь некоторого понимания. Я делаю все, чтобы спасти и ему жизнь, и, еще надо заметить, твою душу. Прошу немного вежливости.

– Приношу извинения, Чайна. – В его глазах вспыхнуло искреннее раскаяние. Как она могла сердиться на Квинта, когда он сам был несчастным пленником на протяжении многих столетий?

– Fata valentem, nolentem trahunt, – сказал Квинт.

– Желающего судьба ведет, нежелающего – влачит, – перевела Чайна.

Она посмотрела туда, где возле кустов на колени опустился Александр, что-то разглядывая.

– Пятое сентября совсем скоро, – тихо сказала она. – И это истинная правда, что я делаю все от меня зависящее. Я никогда без нужды не поставлю Александра под удар.

– Я знаю. – Квинт поколебался. – Расскажи мне о нем.

– Александр – маркиз. Это весьма уважаемый титул. Александра называют героем Англии за его подвиги в последней войне. Но он не просто блистательный воин. Он добр, умен и интересуется такими предметами, как история.

– Ты испытываешь особые чувства к нему!

Ей было не под силу остановить тепло, подступающее к щекам.

– Я спасла ему жизнь, а он сегодня спас жизнь мне.

Квинт хитро улыбнулся:

– Когда ты говоришь о нем, твои глаза блестят, словно два фонаря среди ночной тьмы. Я начинаю понимать, почему я обратился именно к тебе.

– Я постаралась бы спасти жизнь любого человека. – Она вызывающе вскинула подбородок. – Даже разбойника, если бы пришлось.

– Стало быть, ты не считаешь, что Александр должен отомстить этому homo ignavus за ранение, которое ты получила?

– Ленивому человеку? – переспросила она, сомневаясь, правильно ли она поняла латинские слова.

– Нет, оно означает – трусливый.

Чайна кивнула. Разбойник был трусливым существом, рыскающим по темным закоулкам и выныривающим из них тогда, когда намеченная им жертва теряет бдительность. Он нападает на беззащитных людей, а затем со всех ног убегает.

– Уж не разбойник ли попытается убить Александра пятого сентября? – спросила она.

– Возможно. Он показал, что является врагом моего потомка. Я… – Квинт внезапно растаял, даже не закончив предложения.

Чайна сердито посмотрела на место, где только что находился Квинт. Для призрака, который горит желанием положить конец проклятию, он исчезает в самые неподходящие моменты.

– Тебя беспокоит раненая рука? Тебе помочь открыть ворота? – спросил за ее спиной Александр.

– Я ожидала тебя, – ответила она и пожалела, что произнесла это нарочито безразличным тоном, сейчас явно неуместным.

Александр как-то странно посмотрел на нее. Он протянул ей клочок черной материи:

– Смею высказать догадку, что наш разбойник порвал плащ.

– Это похоже на обычную черную шерсть. – Она растерла клочок пальцами. – Какая-то груботканая, словно песчаная ткань.

– Песчаная? – Он нахмурился. – Кто-то недавно употребил это слово, описывая материал. Кто это был?

– Не имею понятия. – Глядя на клочок материи, она вздохнула: – Это вряд ли поможет нам узнать разбойника.

Александр грустно улыбнулся:

– Но мы не можем игнорировать любую, даже самую незначительную возможность. Если он станет искать человека, который может починить ему плащ, или нитки, чтобы самому это сделать, мы устроим ему ловушку.

– Если сообщить об этом всем, то он наверняка услышит о нашем намерении. Это совершенно иного рода баталия, совсем не такая, в которой принимал участие ты. Он может жить в деревне или пить пиво в таверне вот в эту самую минуту.

– У тебя трезвый подход.

– Ты вроде бы этим удивлен.

Александр спрятал кусок материи в карман кителя, его губы дрогнули в улыбке.

– Интересы твоего отца отличались широтой, и он вложил в тебя свою любовь к познанию.

– Ты можешь быть очень любезным, когда этого хочешь. – Чайна погрозила ему пальцем.

Он поймал его своими гораздо более длинными пальцами. Взгляд его снова сделался пронзительным, он поднял ее руку и положил себе на плечо, а другой своей рукой обнял Чайну за талию.

– Ты даже не представляешь, насколько любезным я могу быть, – шепотом проговорил он.

Эти теплые объятия более не удовлетворяли ее. Она хотела от него чего-то большего. Она хотела…

Громкий мужской крик взорвал тишину церковного двора. Со стороны таверны донесся шум голосов.

– Хватайте его и вешайте! – завопил кто-то.