Любовь цвета зебры. Часть 1

Как везли меня – не помню. Очнулся от боли в запястьях. Это они мне их ремнём стянули и к столбу за руки привязали. Не спеша оглядываюсь. Какой-то подвал не из самых сухих. Стены толстые, каменные, окошки отсутствуют. С потолка вода капает, хотя дождя давно уже не было. Значит, водопроводные трубы близко. Что ещё? Ах да, ещё три угрюмого вида типа тут же находятся. Двое старых знакомцев передо мной ножиками полуметровыми поигрывают, а третий поодаль на стульчике сидит. Пригляделся я к нему повнимательнее и тотчас узнал. Это тот самый «преподок» из «универа», который меня на вступительном экзамене по физике «срезал». А когда он заговорил, я и голос узнал – в моей квартире этими милыми ребятами командовал. Приятная встреча. Хоть один с высшим образованием, остальные «путягу» и ту врядли осилили.

– Добрый день, молодой человек, – проговорил со своего стула «профессор».

– Здорово, чмо!

И тут же получил удар кулаком в живот. Слова им мои не понравились, видите ли.

– Зачем же грубить. Давайте поговорим спокойно.

– Да пошёл ты!

Снова удар.

– Как скажешь. Побеседуй тут с моими друзьями, а я пока пойду, прогуляюсь.

Остался я один на один с этими двумя типами. Тот, который с больной челюстью, мне сразу вместо приветствия по скуле врезал.

– Что, узнаёшь, паскуда?

– Да, – отвечаю, – кажется я тебя в зоопарке в обезьянней клетке видел.

Опять удар, но теперь с другой стороны.

– Чего ты такой злой? – интересуюсь. – Тебе, наверное, девчонки никогда не давали.

Он ко мне рванулся, но второй его придержал. А я между тем продолжаю:

– Успокойся, мне просто интересно знать. Ведь не дают, правда? Ну сознайся, удовлетвори моё любопытство.

Тот своему же дружку подзатыльник влепил, чтобы не удерживал, и ко мне. Но не повезло ему. Видать, неудачный этот день для него был. Я ему по разнесчастной его челюсти свободной ногой со всей силы пробил. Он взвыл и схватился за нож. Но второй его отшвырнул. Чего это он о моём здоровье так печётся? Нужен я ему, видать.

Подходит ко мне и говорит:

– Знаешь, у меня с детства были большие способности к рисованию. В своём ремесле я художник.

Достал свой нож, качество его заточки на пальце проверил и продолжает рассуждать:

– Я тебя убивать не буду, только помучаю немного.

Понял я его замысел, но от этого мне легче не стало.

– Эй, – говорю, – мужики, я вам что, Рэмбо? Вы бы лучше к нему обратились, ему к пыткам не привыкать.

– Нет, – говорит, – я хочу твою шкуру изрисовать, мне её цвет нравиться. Что бы этакое изобразить, – призадумался он. – Придумал! Ты же романтик, да, парень? Не откажешься от изображения инициалов своей прекрасной дамы? И заключу я их в сердечко. Как идея?

Я промолчал. Что было очень разумным шагом, а то ещё какие – нибудь фантазии ему в голову придут.

Разорвал мою футболку. А жаль, хорошая одёжка была. Прислонил кончик ножа к груди и нажал на рукоятку. Нож вошел в тело, как в масло. Ладно, хоть я и не Рэмбо, но в моих жилах всё-таки славянская кровь течёт, так что орать я не буду. Сцепил зубы намертво и молчу, только мышцы непроизвольно дёргаются. И что обидно – активно сопротивляться не могу. Мои бойцовские ножки крепко к столбу прикрутили. «Челюскинец» постарался. Сам рядом стоит, за зубы держится, ухмыляется довольно. А «художник» только вторую букву выводить закончил. Значит, ещё долго терпеть придётся.

Наконец, он закончил свою картину. Но надписи всё равно было не видать. Меня спереди как будто красной краской облили – крови через порезы вытекло не меньше литра. И этой красоты ему показалось мало.

– Надо печать поставить.

Достал коробок спичек, высыпал себе на ладонь штук десять и приклеил их к моей многострадальной груди кусочком лейкопластыря. Вот теперь мне будет полный кайф! Тем более что и терпелка моя уже выдохлась. У него в руке появилась зажигалка, которой он не замедлил воспользоваться, воспламенив крайнюю из спичек. Они вспыхивали одна за другой и продолжали гореть. Как Вы понимаете, было больно. Очень. И, признаться честно, тут уж я поорал всласть. Кто думает, что это малодушие, пусть сам на себе подобное проделает.

Повис я на верёвках, весь мокрый от пота и крови, да ещё горелым мясом попахиваю. Шевелиться уже сил нет никаких, вот только раздражённые нервы в разных местах воспроизводили мышечные конвульсии. Довели меня до точки, полнейшая я дохлятина – краше в гроб кладут. Водой из ведра меня взбодрили, глаза поднимаю, а передо мной командир их стоит – довольный такой.

– Теперь поговорим? – спрашивает.

– Что вам от меня надо?

Спросил и собственного голоса не узнал, такой он у меня слабый и хриплый оказался.

– Вот это уже совсем другой разговор, – обрадовался он. – Где дискета?

Опять одно и тоже.

– Какая дискета, чёрт вас побери совсем!

– Значит, всё-таки не скажешь?

– Не понимаю, о чём вы говорите!

– Ладно, не хочешь так говорить, попробуем по-другому. Введите-ка сюда нашего молодого друга, – обратился он к верзилам.

Те вышли и через минуту вернулись с … моим братом. Вот дьявол, они и его зацепили! И, видать, круто с ним поговорили – рожа у него стала ещё страшнее, чем вчера.

– Оттяпайте ему одно ушко.