Любовь цвета зебры. Часть 1

– Нет, – ответил я вполне искренне, – мне бежать некуда.

Они отошли в сторонку, а я прислонился плечом к магазинчику и стал ждать. Так как было воскресенье, то рано или поздно нам встречи не избежать, если конечно это её адрес. Так и есть, она вскоре появилась. Вместе с мамой, как я догадался: уж очень они были похожи, несмотря на некоторую разницу в возрасте. Рядом с ними ещё пуделёк, интересно постриженный, бегал. Высмотрел я пацана вида хулиганского, схватил его за шкирку и поставил перед собой:

– Двадцатку заработать хочешь?

– Смотря как.

– Видишь ту леди? – показал я на спутницу Ребекки.

– Вижу.

– Так вот, стащи у неё сумку, а я тебя догоню и отниму. Справишься?

– Раз плюнуть. Давай «бабки».

– Держи половину, – оторвал я кусочек от купюры, – остальные потом.

Парнишка дождался, когда мамаша остановилась у двери, чтобы вынуть ключи, и побежал к ней. Не успела она опомниться, как парень уже мчался с добычей по улице. Я немножко подождал и отправился за ним в погоню. На короткие дистанции бегаю я неплохо, так что нагнал его достаточно быстро. Сравнялся с ним и мягко толкнул на сваленные в кучу коробки. Нагнулся, сумку отобрал и поинтересовался:

– Ты как?

– Нормально, гони монету.

Швырнул ему вторую половину гонорара и зашагал к хозяйке радикюля. Иду, а у самого сердце тук-тук. То ли от пробежки, то ли потому что Ребекку вижу, а, скорее всего, от того и другого вместе. Может, я и ошибся, но мне показалось, что когда Ребекка меня увидела, на её личике промелькнуло радостное выражение. Но лишь на мгновение. Чем ближе я подходил, тем мрачнее оно становилось. А когда вплотную приблизился, то от её взгляда можно было прикуривать. Пёсик чего-то испугался, заскулил и спрятался за хозяйку. Тоже мне, верный страж. Я к нему первому и обратился:

– Да не бойся ты меня, я сам тебя боюсь.

Затем радостно улыбнулся Ребекке:

– Привет, Беки, очень рад тебя видеть!

Она мордасю свою в сторону отвернула. Пробрюзжала:

– А я тебя нет.

Так, сразу объятий и поцелуев не получилось. Ну, ничего, у меня в запасе кое-какой план имеется. Обращаюсь к маме:

– Возьмите. Это, кажется, Ваше.

Протягиваю ей сумочку. Она берёт и благодарит:

– Спасибо!

А сама глаза с меня на Ребекку переводит и обратно. Понимает, что мы знакомы. Молчание несколько затянулось, и мне настала пора воплотить в жизнь свою маленькую хитрость. Глазами наивно захлопал и прошу Ребекку:

– Познакомь меня со своей сестрой, пожалуйста.

Или я ничего в женщинах не понимаю, или с этой секунды появился надёжный союзник в лице мамаши. Мои надежды полностью оправдались. И пусть эта злюка сколько угодно презрительно фыркает, для мамочки я уже почти свой человек. У неё даже глаза от такой галантности заблестели.

– Ошибаетесь, я её мама. Сара, – запросто представилась она и протянула мне руку.

– Макс, – в свою очередь назвался я.

– Вообще-то нас часто за сестёр принимают, – похвасталась она.

– Ничего удивительного, вы очень похожи.

Вот это мамочка! Хороший человек, не то, что некоторые. Ладошка у неё оказалась такой же мягкой и тёплой как у Ребекки, а вот характер совсем другой. Наверное, папочка не сахар или сама дочка такой бякой выросла.

– Доченька, – сказала Сара, – давай, пригласим Макса в гости.

– Ни за что!

Наверное, чтобы унизить меня, шавку свою подняла, в нос чмокнула и вошла в дом, выговаривая при этом:

– Ньютон, пойдём домой, мой хороший.

Нашла учёного великого – собачонка кучерявого. Чтоб он тебе своей шерстью все диваны извалял. Хорошо бы с этим Ньютоном махнуться местами, но, так как это было нереально, я остался стоять на месте.

Сара решила разговор со мной продолжить:

– Макс, тебе нравится Ребекка?

– Ещё как! – подтвердил я восторженно.

– Кажется, вы поссорились. Я права?

– Поссорились? Слишком мягко сказано.

– Ты вот что, – ткнула она меня пальцем в грудь, – приходи часиков в восемь, попробуй с ней помириться. А теперь, я так думаю, тебе лучше уйти.

Открыла дверь, махнула мне рукой на прощание. Я едва успел сказать:

– До свидания! Спасибо Вам.

С такой мамочкой дело иметь можно. К тому же она и сама ничего себе. Не особый я по этой части специалист, да и современная косметика способна чудеса творить, но больше тридцати пяти ни за что ей не дал бы. Разве что чуть – чуть больше тридцати пяти.

Иду по улице, и настроение у меня прекрасное. Вечером я буду блестать. Главное, чтобы мне рот открыть дали, а там мой язык меня выручит, наплету с три короба, только слушай.

Так руками размахался, что шедшему сзади дяде – негру по роже нечаянно двинул. И до того в тот момент добрый был, что даже извинился:

– Извини, приятель!

Но у дяди настроение было, видать, не в пример моему, поганое.

– Что значит извини? – разбушевался он. – По морде съездил и хочешь извинением отделаться?

– Если хочешь, могу с другой стороны добавить, – огрызнулся я.

Тут ещё двое моих «друзей» подвалили и схватили его за руки.

– Тихо, а то в асфальт втопчем, – пригрозили они.