Любовь убитой Снегурочки

Внимательно слушая рассказ Максима, Тамара не переставала гадать, правду он говорит или нет. Звучало вроде все связно. А еще чем дольше Тамара вслушивалась в голос, доносящийся из «таблетки», тем больше убеждалась в том, что Максим – не ее Дед Мороз. Да, «дедушка» замаскировался тогда на славу, не только не показав никому своего лица, но даже своего настоящего голоса не дав услышать. Однако, как ни меняй голос, а что-то подлинное все равно в нем останется, потому что абсолютно изменить тембр вряд ли получится. И вот, слушая сейчас Максима с его глуховатым, чуть хриплым голосом среднего регистра, Тамара не могла представить, чтобы этот же человек вдруг заговорил раскатистым театральным «дедморозовским» басом. Никак не могла! Значит, все-таки на его месте в тот день был кто-то другой. Тогда все сходится: машину угнали, чтобы провернуть на ней дело. Возможно, что специально выбрали именно эту, зная, что хозяин не кинется заявлять о пропаже в полицию. Вывезли на ней Тамару в лес, потом вернулись к ее дому за документами. Затем, судя по показаниям камер, девица вышла из подъезда и пересела за руль Тамариного авто, а ее спутник снова вернулся в эту машину и, наверное, поехал вслед за девицей, соблюдая дистанцию. Проводил ее почти до «Транс-корпа», дождался, когда она войдет и обстряпает там все махинации с переводом денег. Потом, когда девица вернулась в Тамарину машину, ее сообщник снова поехал следом. И подобрал ее там, где она бросила Тамарин автомобиль, после чего оба со спокойной душой направились ближе к дому. Доехав до места, конечно же, задержались: девице надо было переодеться из Тамариного снова в свое, учитывая нынешнее обилие уличных камер. А еще, если эта парочка не была дураками, угнавшими чужую машину лишь от нечего делать, то они должны были тщательно протереть в салоне все, к чему прикасались, прежде чем покинуть его. И вот, когда они были поглощены этим занятием и не ожидали никакого подвоха, вдруг откуда ни возьмись нарисовался орущий и бегущий к машине хозяин. Тут-то преступная парочка растерялась и выскочила, второпях не успев прихватить Тамарину шубку…

– Кое-что уже дала, – тем временем сказал Егор.

Как оказалось, мыслили они с Тамарой синхронно:

– Кто-то облюбовал твою машину для своих темных делишек. Может, эти лбы даже специально вначале тебя пуганули, чтобы ты после этого об угоне не заявил? А потом взяли твою тачку покататься, чтобы не рисковать своей и не засвечивать ее перед кучей камер. Все может быть. Так что опиши-ка ты мне этих лбов и место, где они тебя начали грузить этими своими коробками. А еще – давай подробно о том, где ты нашел машину и как выглядели те баба и мужик, которые из нее удирали. Кое-что ведь ты запомнить успел?

– Не так много, как хотелось бы, – вздохнул Максим. – Эх, знал бы я тогда, что за этим кроется! Может, даже догнать бы их попытался.

– Этого делать точно не стоило. Да и шубку Алене я все-таки посоветовал бы пока не носить. На Томку на мою серьезные ребята точили зуб, от них можно всякого ожидать. Ну а теперь к делу.

– Коробки у лбов были составлены на улице, в кустиках, в стороночке от подъезда, мне только нужно было за ними подъехать. Это мне сразу не понравилось, поэтому я и начал вопросы по вещам задавать. Но если ты прав в своих догадках, то эти лбы как вынести их могли, так и просто подтащить к подъезду да составить там, якобы отсюда взяли. А адресочек такой…

Следуя наводящим вопросам Егора, Максим назвал оба адреса и по мере сил выдал портретные описания лбов. Убегающую парочку тоже обрисовал, как мог: мужчина спортивного телесложения, среднего роста, одет в зимнюю куртку и темные брюки. А женщина была, наоборот, в светлом, в чем-то типа лыжного костюма, и в шапочке, так что волос не разглядеть. Но что молодая, стройная и небольшого роста – это точно, такое даже со спины легко разглядеть.

– Хорошо. А теперь последний вопрос, только честно. Не бойся, в обиде не будешь…

– Мне нечего бояться, я тебе об этом уже говорил!

– Ладно, тогда скажи: кроме шубки, в машине ничего больше не оставалось? Меня интересует женская сумочка из темно-коричневой кожи.

– Нет, сумки не было. Ни из коричневой кожи, ни из какой-то другой. Можешь верить, не вру! А вот у убегающей бабы, по-моему, что-то такое болталось на плече. Она еще поправляла эту сумку второпях, чтобы та не слетела.

– Ясно. Ну, теперь все. Спасибо тебе. – Внимательно выслушавший Максима Егор поднялся, отодвинув стул, оседланный им в процессе беседы. – Теперь я ухожу, как и обещал. А о нашем разговоре лучше никому не рассказывай.

– Ты что, за дурака меня держишь? Ясное дело, никому.