Любовь уходит в полночь

— Кто такой мистер Донингтон? — мгновенно посерьезнел король. Но поза его оставалась расслабленной — руки висели по сторонам кресла, коленки несолидно торчали в стороны. Ксения прыснула. — Объясни, что значит то, что ты говоришь?

— Мистер Донингтон — это чиновник из британского министерства иностранных дел, — сгоняя с лица улыбку, объяснила она. — Он сопровождал меня в Вену. Мы немножко поговорили.

— Они немножко поговорили! И вот так сразу — о моей исторической роли?

— Выходит, так…

— Но почему он так сказал? Ты что, его спрашивала? И что же ты ничего мне не сказала — молчала?

— Да, я его спрашивала! — кивнула Ксения. — Я очень хотела знать, почему я должна была приехать сюда в такой спешке, и он сказал, что Великобритания в курсе всех беспорядков в Лютении и что вы жизненно важны для политического баланса в Европе.

— Почему, черт подери, никто мне раньше этого не говорил? — в раздражении спросил король, вскочив на ноги.

— Думаю, все слишком боялись или, может быть, думали, что ты не будешь никого слушать.

— Это правда, — признал ее правоту король, снова садясь и с досадой хлопая себя по колену. — Британский министр в Мольнаре — зануда, и я никогда не думал заводить с ним приватных бесед. Или, может быть, Калолий специально так все подстроил, чтобы у меня никогда не было возможности остаться с кем-либо из иностранных министров наедине?.. Я готов в это поверить.

— Скорее всего, дело обстоит именно так. Тогда почему бы не пригласить их во дворец, каждого по отдельности?

Король снова встал, пораженный ее сообразительностью.

— Я это сделаю сразу же, как только мы поженимся, — торжественно объявил он. — К тому времени, я полагаю, у тебя возникнет еще сотня предложений или, я бы даже сказал, инструкций для исполнения!

Ксения не ответила.

Сколько еще дней они пробудут здесь вместе? Мысль, что совсем немного, была столь острой, что причинила ей почти физическую боль.

После спокойного, умиротворяющего ланча с королевской семьей, мадам Гиюлой и графом Гаспаром Ксения вспомнила: кажется, премьер-министр говорил о пресс-конференции? Не успела она спросить графа о времени ее начала, как в комнату вошел адъютант с объявлением для короля:

— Думаю, вы бы хотели знать, ваше величество, что представители прессы — здесь, однако от премьер-министра пришел посланник с известием. Премьер-министр считает, что в данных обстоятельствах было бы нецелесообразно вам или ее высочеству встречаться с ними.

— А уважаемый премьер-министр мотивировал это чем-нибудь? — невозмутимо спросила Ксения.

— Как я понимаю, ваше высочество, премьер-министр полагает, что некоторые вопросы могут показаться вам слишком дерзкими или неподобающими, чтобы на них отвечать.

Ксения бросила взгляд на короля, вопросительно приподняв брови:

— Я отвечу?

— Конечно, — кивнул он. — Если помнишь, премьер-министр утверждал, журналистов будут интересовать интимные подробности о тебе и о твоем приданом.

— Пожалуйста, передайте посланнику, — обратилась Ксения к адъютанту, — что я прекрасно подготовлена для ответов на любые вопросы представителей прессы, и я уверена, его величество присоединится ко мне, на случай если у них будут вопросы и к нему тоже.

Адъютант развернулся, чтобы уйти, но у самых дверей Ксения остановила его:

— А скажите… репортер из «Народного голоса» — он будет присутствовать?

Адъютант ее плохо расслышал:

— Из… «Народного голоса»?

— Это газета, которая против правительства, — подсказал ему граф.

Ксения снова взглянула на короля.

Он ее понял:

— Полагаю, по такому важному поводу, как королевская свадьба, в пресс-конференции должны участвовать все газеты, — твердо проговорил он.

— Вы действительно этого хотите, сир? — недоверчиво уточнил граф Гаспар. — «Народный голос» последнее время яростно ругает монархию!

— То, что они измыслят, вне всякого сомнения, будет гораздо более вредоносным, чем то, что они услышат от нас самих, — так же твердо ответил король.

— Тогда я пошлю за репортером, сир, — кивнул граф, — и попрошу остальных журналистов потерпеть, пока он прибудет.

— О чем это? — спросила вдовствующая герцогиня де Милденбург. Она молча прислушивалась к разговору, переводя взгляд с одного говорящего на другого. — Во времена моей молодости газетных репортеров почитали за париев, а в наши дни, говорят, их жалует даже королева Виктория!

— Приходится шагать в ногу со временем, тетя Элизабет, — добродушно усмехнулся король, — и чем больше людей умеют читать, тем более увеличивается их способность голосовать за правильных представителей в парламенте.

— Уверена, ты прав, дорогой Истван, — ответила вдовствующая герцогиня. — И все же мне кажется довольно революционным, что ты и милая Джоанна должны принимать всех этих писак.

— Это просто люди из плоти и крови, — улыбнулся король.

— Твоя бабка определенно так не сказала бы!

Король рассмеялся.

— Джоанна убеждена, что для нас эти люди представляют ценность значительно большую, нежели полк солдат, и я не уверен, что она не права.

Он улыбнулся Ксении и неожиданно предложил:

— У нас есть немного свободного времени. На что бы ты хотела его употребить?