Любовь в Буэнос-Айресе

Офицер. — Психиатры? Да, психиатры у нас имеются...

Голос. — ……….

Офицер. — Да, адъюнкт. Но в данный момент его тут нет, я имею в виду, в Управлении нет. Если вы оставите свой телефон, мы свяжем вас с ним. Он сам вам позвонит.

Голос. — ……….

Офицер. — Как знаете.

Голос. — ……….

Офицер. — В каких, позвольте спросить, кругах он известен?

Голос. — ……….

Офицер. — Постарайтесь выяснить что-нибудь о том деле, которое вы упомянули в начале, — том давнем происшествии, в котором тот был замешан. Выпытайте у него под каким-нибудь предлогом год и месяц, когда это случилось, а мы попытаемся раскопать что-нибудь в нашем архиве. По возможности попробуйте уточнить и число.

Голос. — ……….

Офицер. — Я должен пообещать вам? Что именно?.. (Взгляд его выхватывает новый газетный заголовок — «ПОБЕДА «ЭСТУДЬЯНТЕС» ИЗ ЛА-ПЛАТЫ 3:1» — и часть последующего текста)

Голос. — ……….

Офицер. — Нам ведь даже неизвестно ваше имя — как же мы сможем зарегистрировать ваш звонок?

Голос. — ……….

Офицер. — Неважно, пусть даже вы единственная, с кем он доверительно разговаривает. Мы сумеем навести его на ложный след. Нам необходима лишь точная информация о том давнем происшествии: можно ли его квалифицировать как преступление.

Голос. — ……….

Офицер.

— Совершенно верно. Единственное, что мы вас просим выяснить, это дата происшествия и имя жертвы — если она была — этого ограбления, изнасилования, убийства или чего бы то ни было еще...

Голос. — ……….

Офицер. — Не с целью присвоения имущества? Вы уверены?

Голос. — ……….

Офицер. — Все, что вам удастся узнать. А затем уже мы позаботимся о том, чтобы выйти на подозреваемого по другим каналам и чтобы на вас его подозрение не упало.

Голос. — ……….

Офицер. — Для этого вам необходимо иметь разрешение на ношение оружия. (На глаза ему попадается очередной заголовок — «БЕСЕДА МЕЖДУ НИКСОНОМ И РОКФЕЛЛЕРОМ» — и он, все так же по инерции, пробегает глазами часть статьи.)

Голос. — ……….

Офицер. — Это не бюрократия, а закон. Для ношения оружия необходимо разрешение.

Голос. — ……….

Офицер. — Это зависит от того, насколько опасен преступник. Понимаете?

Голос. — ……….

Офицер. — Да, похоже, мы имеем дело с правонарушителем, который, если ему оказывают сопротивление, пугается и отступает.

Голос. — ……….

Офицер. — Да, из психопатических побуждений, если вам угодно так их называть. Но в моем нынешнем положении, не располагая никакими точными сведениями, что я вам могу сказать? Перво-наперво выведайте дату того преступления... Постойте! Он ведь, возможно, уже обвинялся в чем-либо! Назовите мне его имя и мы проверим по своей картотеке...

Голос. — ……….

Офицер. — Я все-таки рекомендую вам назвать мне теперь же его имя.

Голос.

— ……….

Офицер. — Возможно, вам придется потом сожалеть, но будет уже поздно. Назовите мне имя...

Голос в трубке. — (умолкает, сменяясь гудками — женщина предпочла прервать разговор).

Офицер. — Алло! Алло!.. (Кладя трубку, обращается к помощнику.) Сделайте запись об этом звонке в журнале регистрации, с указанием часа — на тот случаи, если она вновь решит позвонить.

Помощник. — Пленку с записью расшифровать?

Офицер. — Нет, не стоит. Если у этого дела будет продолжение — тогда да. Но пленку тоже зарегистрируйте, отложите и держите под рукой. (Внимание его переключается на заголовок в газете, гласящий «ЗАВЕРШИЛОСЬ СОВЕЩАНИЕ ГУБЕРНАТОРОВ — МИНИСТР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ ПРИЗВАЛ ДЕЛЕГАТОВ ТРУДИТЬСЯ ВО ИМЯ ПЕРЕУСТРОЙСТВА СТРАНЫ», и взгляд его начинает скользить по строчкам, пока бессмысленно, так как в голове офицера ewe крутятся, мешая сосредоточиться, обрывки фраз из только что состоявшегося телефонного разговора.)