Любовничек

Тут я главным образом говорю о мужчинах. Про женщин пусть пишут женщины, потому что рассказать, насколько далеко и глубоко все заходит у них, могут только они сами.

Для мужчины секс - это всегда больше, чем просто физиология. Это самоутверждение и миропознание. Я бы даже сказал – миросотворение. Кончая, мужчина чувствует себя создателем и господом миллиардов миров, которые вращаются и живут только потому, что он их породил, сотворил, и которые рухнут и исчезнут в небытии, как только он, творец и создатель, перестанет пребывать в том божественном состоянии, столь же скоротечном, сколь и прекрасном.

Почему я оказался в гребаной Турции, в этом отеле, с этой женщиной и в этой кошмарной ситуации? Потому что я хотел секса. Но не банального, скучного, семейного, повторяющегося и пресного. Нет, я хотел, чтобы он был ярким, острым и волнующим, чтобы к обычному комплексу физиологических и моральных ощущений добавились еще и другие, которые, как драгоценные крупицы заморских специй, превращают нехитрый набор ингредиентов в оригинальное блюдо.

Я имел не просто женщину. Это была чужая женщина. Женщина, с которой я не должен был бы спать. Мы оба переступали через мораль, и это одно уже выводило все мои ощущения на новый уровень.

Любовнице не надо врать, перед ней не надо изображать заиньку-паиньку и волноваться, не испугается ли она твоих новых идей. Любовницы конкретны и предметны. Они точно знают, чего они не хотят: они не хотят скуки, не хотят банальности, они хотят новых впечатлений и эмоций.

По большому счету, что такое жизнь, как не последовательность эмоций, самые яркие из которых и являются нашими воспоминаниями? Раньше люди жили в усложненном мире, где даже признаться себе в некоторых вещах было невозможно. Зато мы живем в такое время, когда можно честно и откровенно сказать себе: я живу для удовольствий. Я хочу получить максимальное количество эмоций, желательно приятных. Поэтому мы ломаем шеи на лыжных спусках, ныряем в акульи бездны, пьем, курим и трахаемся. Поэтому трахаемся с чужими женщинами – чтобы, куря и выпивая с ними до, после и во время запретного и такого сладкого секса, почувствовать себя совсем не так, как чувствуешь себя, целуя в лобик законную, любимую и единственную женщину после честного семейного секса. Мы хотим эмоций, и мы их получаем.

Запах и вкус чужой самки – это что-то очень древнее, из приматских еще времен, из животного восторга от обладания женщиной вожака: пока он там самоутверждается и принимает почести от подданных - убежать за кустик с его самой любимой и молодой женой и там почувствовать себя альфа-самцом и не только. Даже если он никакой не вожак, а просто другой… Другой, целующий красный зад вожака, пока мы тут, в кустиках, целуем друг друга в те уста, которые… Но это уже детали.

А что нужно самке, если рассуждать по-нашему, по-обезъянски? Может быть, ничего не нужно. Может быть, ею движет простая невостребованность? Желание получить неучтенную порцию ласк и удовольствий? Почувствовать себя свободной и хитроумной, чтобы потом, вычесывая из своего законного самца законных вошек, шептать ему на ушко: дурачок ты мой, глупенький маленький мальчик!

Мы плохо знаем мир, в котором живем. Я о мире людей, а не о Вселенной, которую мы тоже почти не знаем, если уж честно.

Известно, что в определенном возрасте ребенок вдруг осознает, что он один из многих других. Это ужасное открытие для умных людей становится первым шагом на большом пути самопознания и познания мира. Глупые так и живут всю жизнь с мыслью, что уж они-то – особенные, даже если работают охранниками в овощном ларьке.

С одной стороны, мы искренне верим, что знаем что-то о других людях. Особенно забавно все обстоит именно с сексом. Маркиз де Сад искренне полагал, что его причудливые интересы, вроде щипания пинцетом и тому подобного, разделяются всеми вокруг, просто люди себе в этом не признаются. С другой стороны, попадаются некоторые скромные люди, которые искренне полагают, что в рот берут только проститутки, анальный секс - удел гомосексуалистов, а все остальное -  и вовсе следствия тяжелого психического недомогания. Но это, конечно, крайности. Маркиз, может, потому и остался в памяти человечества, что не постеснялся вывалить свои фантазии на публику.

Обычно же люди думают: вот я какой грязный извращенец – люблю, когда девушка шлепает меня ремнем, к примеру. И живет человек, упивается собственной извращенностью, думает с замиранием сердца: знали бы люди вокруг, чем я занимаюсь! Вздрогнули бы! Между тем как его ближайшие друзья, приличнейшая семейная пара, практикуют групповые садомазохистские оргии, а благообразный друг детства вполне может оказаться раскованным трансвеститом – просто эта, вторая жизнь, обычно существует параллельно первой. Только немногие представители богемы смешивают два мира и два образа жизни в один, изумляя обывателей. На самом деле это глупо и нерационально, ну да ладно.