Любовник из провинции. Наваждение

А Вера думала о нем, и была благодарна, что он не испортил концовки вечера.

Она готовила себя к завтра... Не только морально. Выбрала лучшее свое белье: французское, синее, с белой пеной кружев. Волосы решила закрутить в узел на затылке и не надевать очки...

А вместо серенького платьица наденет джинсы, которые привез ей брат из своих полетов и цветастый, в лиловую гамму, батник...

На этом решении она заснула в кресле и проснулась в пять утра.

Встала разбитая, поблекшая, с так и не согревшимися за ночь руками. Залезла под горячий душ и долго, будто мстя себе за что-то, стояла почти под кипящей струей.

Митя больше не позвонит ей, и она - тоже. Зачем ему, светскому легкому человек такая тяжеловесная дура?

На работе она пребывала в двойном мире: одна Вера делала четко и быстро свою работу, а другая маялась от одиночества и бездействия.

Теперь даже на почтамт не пойдешь, хотя при ее идиотизме можно и сходить.

Скоро и просто зазвонил телефон и Вера услышала митин волшебный голос.

- Вера, - сказал он еще более звеняще, чем всегда, - я должен вас видеть. Когда? У меня нет сил ждать...

У нее закружилась голова и она ничего не ответила.

Это молчание взволновало его больше, чем любые слова.

- Когда? - Спросил снова он и так как не услышав ответа, сказал сам: в пять на том же месте?

Она ответила: да.

Митя бешено прибирал в квартире, хотя времени было навалом. Но надо все было предусмотреть.

Подальше запихнуть нэлины и митенькины вещи. Не забыть парфюмерию и косметику в ванной и на трюмо. Собрать игрушки из всех углов, тапочки и все прочее, могущее наглядно напомнить, что он

женат и у него шестилетний сын.

Теперь, после уборки, квартира выглядела чисто мужской.

Примерно он уже мог предсказать, как все будет, но это ничуть не умаляло его вдохновения и ожидания.

Как прекрасно чувство влюбленности! И как давно он его не испытывал!

И наконец настал тот час, когда он встретил ее у табачного киоска. Они оба чуть смутились, ловя быстрыми взглядами измене

ния лица другого.

Митя крепко взял Веру под локоть и повел к себе, сегодня наплевав на бдительность швейцарки, - как-нибудь он обойдет старушку!

Вера понимала, куда они идут и не задала вопроса даже ради приличия. Когда они стали подходить к его дому, он быстро объяснил ей, что квартира на шестом этаже направо, - дверь будет полуоткрыта...

Если спросит швейцарка, сказать, что на девятый к Казакову: холостяк, что с него взять, женщины к нему ходят часто.

Митя исчез в подъезде.

Она выждала немного и пошла, на ватных от нервности и страха ногах. Швейцарка ничего ее не спросила, - так уверенно и быстро Вера прошла к лифту.

Пот градом лил со лба.

... Господи! как же, оказалось, она боится!

Дверь в квартиру была полуоткрыта и Вера вскользнула туда. Митя ждал ее в темноте прихожей и она почти упала ему в ру

ки...

И здесь, в темноте холла, у вешалки, прижав Веру к пальто и плащам, Митя стал неистово целовать ее, а рука его уже дернула зиппер на ее джинсах...

Вера ощутила его пальцы и ахнула, как деревенская девка на сеновале, а он молча пробивался в нее.

Она собрала все силы, - в голове мелькнуло: нельзя! Так сразу, здесь! Невозможно!

И, с силой оторвав его руку, прошептала, задыхаясь: нельзя, Митя! Не надо... здесь...

Митя опомнился, хотя глаза его в темноте горели, но он уже был почти таким, как вчера и говорил легко, но еще задыхаясь: прости, Вера, прости, я - сумасшедший, но я так ждал тебя!..

Так он перешел на - ты.

Теперь они чинно прошли в гостиную, хотя трепетали оба и были не в себе.

Приготовлена гостиная была совсем для другой встречи: стояли на столе фрукты заморские и знакомые, какие-то шикарные закуски и красивые бутылки. Тихо звучала музыка...

А "встреча" произошла у вешалки, на чьих-то пальто...

Надо было все исправлять и вести светскую беседу, на которую ни у нее, ни у него сил не было.

Митя, побледневший и встрепанный, кинулся в кресло и закурил.

Спохватился, налил в бокалы какого-то спиртного из квадратной бутылки. Предложил аперитив.

Вера все еще ощущала его сильные настойчивые пальцы... И сразу же выпила и закурила.

Они молчали

Вера вдруг наткнулась взглядом на митину фотографию, пришпиленную к стене кнопкой: на ней он, в строгом официальном костюме, с ровнейшим пробором, Митя подает папку с документами какому-то чину.

И неожиданно этот чужой официальный Митя на фото вызвал у нее мысль о том, что он и так - чужой. Чужой муж, чужой мужчина с совершенно неизвестной ей жизнью... И он никогда не будет - ее, верин. Она находится в чужой квартире, принадлежащей другой женщине. Она здесь так бесправна, что ее может выкинуть даже швейцарка...

... Как это? ... На чужом празднике жизни. С такой как она, так

и надо, - в прихожей!..

Какие нежности при нашей бедности!

Она вспомнила вчерашнего Митю, его "Вы", его тонкость, понимание, духовность... А сегодня... А что ты хотела? Уважения и коленопреклоненности? Откуда они появятся? Сама вязалась? Сама.

Вот и бери, что есть.

Невольно слезы потекли из глаз, хотя Вера не была плаксой, но тут как-то все сошлось. И очков как на зло нет!