Любовник из провинции. Наваждение

А я не хочу валяться с ним в постели раз в три года, а потом оказываться в полном вакууме! Или все, или пусть - ничего!

- Как хочешь, - ответила Леля, - или как судьба положит... Но о Митечке - ни слова.

Митя проснулся не рано и почувствовал, что выспался и со здоровьем все в порядке.

Нэля подала ему кофе в постель, смешливо сердито сказав, что вот, наверное, он нарочно заболел, чтобы за ним ухаживали... На

что Митя притянул ее к себе и они немножко потискались и повалялись.

День был дождливый, серый, но Митя неожиданно ощутил прелесть мира... И так же неожиданно решил, что не станет больше звонить Вере! Это его обрадовало, потому что она сидела в нем как заноза, как больной зуб, как... Нечто непрестанно мучающее и не дающее о себе забыть. А тут - ничего! Класс!

То есть утро в доме было безоблачным в противовес миру за окном. Нэля велела ему пропылесосить квартиру, ему этого не хотелось, но он пообещал, а пока, - оказалось, - у него кончились сигареты.

Он же просил Нэлю положить несколько блоков, но она их вынула, заткнув на их место еще десяток кофточек-тряпочек...

Он набросил старый плащ, прямо на свой домашний прикид - старый пуловер и драные джинсы,- и вышел под дождь.

Промокнув сразу, он не почувствовал дискомфорта и медленно пошел домой, затягивая пребывание под дождем. Обогнув трамвай, вышел прямо к телефонной будке на углу их дома. И вдруг безумная, шальная мысль мелькнула и тут же превратилась в желание: позвонить Вере! Так, наобум. Поговорить, спросить, как она живет, и прав ли он, думая, что она вышла замуж и у нее ребенок.

Двушка в плаще нашлась.

Он набрал ее номер и она взяла трубку.

Она узнала его, а у него бешено забило сердце. Как колокол. Он сказал: я тебе звонил на телевидение.

- Я знаю, - ответила она, - мне передали. Наверное, увидел?

- Да. Но я все равно бы позвонил, как-нибудь да разыскал. Я был на твоей старой квартире...

Она помолчала, может быть, удивилась, что он и там побывал,

- ну и как?

- Они давно потеряли бумажку с твоим номером... Мне ваша строгая дама дала твой телефон. Я дал ей слово чести, что я не телепоклонник, а истинный.

- Ты давно здесь? - спросила она.

Они были здесь уже неделю, но Митя этого сообщать Вере не собирался: три дня, а что? Полагаешь, что я звоню тебе после месяца присутствия?

- Все возможно, - ответила она. Вообще, она говорила холодно и спокойно, будто они уже виделись несколько раз и не очень хорошо. У нее есть причины говорить таким тоном, ведь прошло три года!

- Ты замужем? - Задал наконец он самый мучающий его вопрос. Она ответила: нет.

Все в нем вспыхнуло от внезапного счастья: ты свободна сейчас? спросил он.

- Да, - ответила она просто.

- Ты можешь встретиться со мной? Хочешь? - поправил себя он.

- Могу.

- Сейчас? - Он дрожал, боясь, что она что-нибудь придумает и откажет.

- Но почему так срочно? Смотри, какой дождь... - чуть отказываясь, протянула она.

- Дождь? Разве это помеха? - Усмехнулся он, - Сейчас. Хорошо?

- Ну, хорошо, давай сейчас, - откликнулась она тем же спокойным голосом. - Только на улицу я не выйду - у нас льет, как из ведра...

- Где это находится - "у вас"? - Спросил он.

- На Чистых прудах... Приезжай ко мне, если уж так...

- Да, так. - ответил он.

Выбежав из будки он вспомнил, сколько у него денег в "малом" тайном бумажнике? - достаточно!- и стал ловить такси.

Он не был похож на дипломата в отпуске, - старый плащ, волосы, всегда ухоженные, висели мокрыми прядями, на ногах сильно ношеные кроссовки ( в Союзе они выглядели писком моды, - их просто никто еще не видел), взгляд то ли пьяного, то ли безумного. Он им и был.

Дом, в котором жила Вера, был респектабельным, постройки тридцатых, не для малых сих... Он поднялся на медленном лифте и на пятом этаже дрожащей рукой позвонил в квартиру.

Вера открыла ему и рассмеялась. - На кого ты похож!

Митя смутился. Он даже не пригладил волосы!

А Вера была великолепна. Волосы ее, тщательно расчесанные, свободно лежали по плечам. Лицо было молодым, свежим, спокойным.

Она стала подкрашиваться более интенсивно и ей это шло.

И немного раздалась: плечи, грудь, бедра. Только талия осталась такой же тонкой.

Митя с немым восторгом смотрел на нее.

Она ввела его чуть не за руку в квартиру и сказала: снимай свое мокрое барахло. Он снял плащ, причесался.

И через минуту перед ней стоял прежний Митя, только чуть постаревший, чуть погрузневший... Митя в начале излета. ... Как ужасно, что всем нам приходится стареть... подумала Вера, это не идет никому, но Мите особенно! Пока еще мало заметно, - пожалуй, только ее придирчивому неравнодушному глазу...

- Идем в столовую, - сказал она, - я сегодня дома и потому у меня есть обед...

- Я в таком виде, что только для кухни... - пошутил Митя, но как-то грустно.

Он увидел, что квартира не огромная, но вполне приличная по метражу, двухкомнатная. Новая мебель...

Они прошли в столовую. И Митя узнал толстое старое кресло, в котором он сиживал тогда у нее... И тут же в него угнездился.

Вера рассмеялась: все в него садятся! Никто в современное не плюхается!

... Кто же эти "все"? Конечно, у нее кто-то был, а может, и