Любовник в отставке

Лариса с Камаевым переглянулись. В принципе, предъявленные Нуретдиновым косвенные доказательства – мартовские расписки – убеждали. Настораживала странная суетливость в поведении Али, но это можно было списать на какие-то национальные черты или обычную боязнь милиции. И все же Камаев решил пойти до конца.

– Слушай, Али, а ты вообще где был в апреле этого года?

– Давно было дело, – почесал голову Нуретдинов.

– Рауфа убили, по заключению экспертов, в конце апреля, – поддержала следователя Лариса.

– В конце апреля? – неожиданно просиял Али. – Так я в Азербайджане был! В Ленкорани, на свадьбе младшего брата Фаика! Приехал только в середине мая! У меня даже билеты сохранились!

И Нуретдинов, продолжая торжествовать, снова позвал из соседней комнаты жену Лейлу. Спустя некоторое время Ларисе и Камаеву были предъявлены железнодорожные билеты: один свидетельствовал о том, что пятнадцатого апреля Али выехал в Баку, а на другом стояла дата отправления обратно в Россию – тринадцатое мая.

– Как хорошо, что пригодились эти бумаги! – прокомментировала Лейла.

– Я всегда берегу документы, – сказал Али. – Хотите, фотографии со свадьбы покажу?

И, не дожидаясь согласия гостей, полез за фотоальбомом. Лариса с Камаевым глянули на печать «Ленкорань-фото-сервиса», на улыбающееся лицо Нуретдинова на явно нероссийском фоне из гор, минаретов и мечетей, посмотрели на таймер в углу фотографии – 4 мая. И поняли, что версия о виновности или причастности к смерти Рауфа Нуретдинова абсолютно несостоятельна. О том, что он как-то замешан в убийстве Даши, вообще не могло быть и речи.

В окрестностях Потакова был обнаружен «Москвич-412», а в нем – Ариф Гусейнов. Неумелый или просто пьяный водитель умудрился направить автомобиль прямо в толстый ствол дуба, росшего у обочины. В результате Ариф получил сотрясение мозга, а также перелом руки. «Скорая помощь» отправила его в бессознательном состоянии в больницу, а прибывшие на место происшествия сотрудники ГИБДД, обнаружив, что у Арифа нет при себе даже водительских прав, сообщили в милицию.

Сообщение о происшествии поступило к Камаеву в тот момент, когда они с Ларисой ехали от Али Нуретдинова назад, в здание Потаковского управления внутренних дел.

– Ну вот, – обрадовался он. – Нашелся этот чертов Ариф. Едем в больницу.

Дожидаясь, пока Ариф придет в сознание, Лариса вместе со следователем Камаевым сидели в холле больницы. За этот час Лариса более подробно рассказала следователю обо всем, что стало ей известно о смерти Даши, в том числе насчет алиби Арифа, и тот согласился с ней, что оно, в принципе, железным не является.

Наконец из палаты, где лежал Ариф, вышел врач. Он с важным видом подошел к Камаеву и заявил, что, учитывая все обстоятельства, разрешает допросить пациента. Лариса вместе со следователем вошли в палату.

Это была обычная маленькая палата, но с тяжелыми стальными решетками на окне. Ариф лежал на кровати с приподнятым изголовьем и хмуро смотрел на вошедших. Его тяжелый взгляд по очереди достался сначала Ларисе, потом Камаеву. Вид неудачливого угонщика внушал жалость: перевязанная голова, под глазами лиловые круги, на бледных щеках ссадины.

– Здравствуйте, Ариф, – сказала Котова. Гусейнов не ответил, лишь метнул в сторону Ларисы недобрый взгляд.

– Итак, что ты сделал с Вероникой Бураковой, где она? – вздохнув, начал допрос Камаев.

– Ничего, – зло ответил Ариф и отвернулся.

– Последний раз ее видели в твоем обществе.

– Ну и что?

– Тебе лучше рассказать, как ты убил ее, – продолжил наседать Камаев.

– Я никогда никого не убивал, – четко произнес Ариф, с ненавистью смотря на посетителей.

– И жену свою Дашу Белову тоже не убивал? – несколько ехидно спросил Камаев.

– Нет.

– Да хватит тебе, Гусейнов, волынку тянуть! – вдруг переменился в тоне следователь. – У нас же есть улики против тебя. Ты, конечно, неплохо порезвился, но жизнь твоя на свободе подошла к концу.

Тут вступила Лариса:

– Вот лоскут кофточки Вероники, на котором пятна крови. Может быть, ты объяснишь, откуда они там взялись?

– Ее и спросите. Это же ее кофта, – глядя на посетителей исподлобья, буркнул Ариф.

– Если бы можно было это сделать, мы бы последовали твоему мудрому совету, – продолжал ехидничать следователь. – Рассказывай лучше, как убил свою подружку, и дело с концом!

– Не убивал я.

– Так, понятно, хорошо. – Камаев приблизился к кровати и наклонился над изголовьем Арифа. – Откуда у тебя ссадины на лице?

– Вчера ободрался в лесу, – тут же нашелся Гусейнов.

– После скандала с Вероникой? Ариф ничего не ответил. А на его лице появилось выражение скуки и равнодушия.

– Ну, а зачем ты Рауфа убил? – спокойно спросил затем Камаев.