Любовница не по карману

– Глупости! – воскликнул отец, живо представивший себе Зою, нервно отбивающуюся от придирок скучающих гаишников. – Ты останешься дома, замоешь паркет.

– Вот, наконец-то! – вздохнул я с облегчением, понимая, что отец постепенно приходит в себя и теперь с ним будет куда проще договориться. – Обещаешь не сдаваться? Поверь мне, явка с повинной тебя не спасет…

– Да-да, конечно… Просто я подумал, что ни в чем не виноват и меня отпустят… Но так… я хотя бы спокойно доживу свою жизнь…

– Алик, что я должна делать? – Зоя была полна решимости. – Чем я могу тебе помочь?

– Сидеть в кухне и ждать, пока мы не уедем, а потом, как правильно сказал папа, привести в порядок спальню…

– Послушай. – Отец внезапно помрачнел. – Тело же все равно найдут.

– Мы обыщем карманы, чтобы не осталось никаких зацепок… Ни документов, ничего такого, что помогло бы им идентифицировать труп, – сказал я со знанием дела, на какую-то долю секунды осознав, что речь идет о моем убитом друге. В кармане куртки Федора, возможно, лежит его студенческий билет, какая-нибудь опасная визитка, записка с нацарапанным на нем номером телефона девушки или… Зои… Телефон!

Я бросился в спальню, плотно задернул занавески, включил свет, затем вернулся к двери и заперся изнутри. Я не хотел, чтобы за мной наблюдали. Мне было страшно. У меня волосы на голове зашевелились от ужаса!

Тело было тяжелым. Я старался не смотреть на его голову, на эту окровавленную шапку: в прорезях мне могли померещиться открытые, живые глаза моего друга. Я принялся изучать карманы. И действительно нашел кое-что, чего не должны были обнаружить те, кто когда-нибудь в будущем захочет выяснить, чей это труп. Визитка ресторана «Пилигрим» (думаю, с легкой руки Зои они с Федором стали там завсегдатаями, и эта визитка, возможно, служила гарантией скидки), магазинные чеки, старая квитанция из сервисного центра по ремонту компьютеров, смятая пачка сигарет с написанным на ней телефонным номером… Все это я вытащил и положил к себе в карман, чтобы потом сжечь. Номера телефона я не нашел.

Я представил себе, что мы уже зарыли тело. И даже – что его нашли какие-нибудь грибники, мать их… Что дальше? Вот труп доставили в морг, произвели экспертизу… Что же дальше? О чем расскажет им мертвое тело?

И вдруг мне стало дурно. Пуля! Пуля из пистолета моего отца.

Она в его голове. Когда я вошел в спальню и увидел труп, он лежал, слегка завалившись на бок, кровь заливала правую сторону головы. Значит, где-то глубоко внутри при вскрытии обнаружат пулю.

Я мысленно вязальным крючком попытался извлечь пулю из головы Федора. От этой картины меня замутило…

Я опустился перед Федором на колени, молясь – пусть окажется, что пуля прошла навылет! Но для проверки мне понадобилось повернуть его голову. Тошнота подступала к горлу, меня всего трясло, я ощущал необычайную слабость, дурноту… Но голову все же повернул, и глаза мои расширились при виде пропитанной кровью левой стороны лыжной шапки с отверстием в центре алого пятна. Навылет! Это было спасение, и мне захотелось громко закричать об этом, обрадовать, успокоить отца.

Но вместо этого я принялся тщательно изучать спальню. Требовалось во что бы то ни стало найти эту пулю.

И я начал искать. Я отошел к двери, пытаясь представить себе всю картину произошедшего. Вот отец входит в комнату, останавливается на пороге спальни с пистолетом в руке. Федор в это время сидит на корточках перед сейфом и выкладывает деньги… Стоп! Ага, вот и черная спортивная сумка, забившаяся под кресло, словно живое существо в ожидании наказания… Ее тоже следует сжечь. И все это мы сделаем в лесу. Может, в другом, не там, где наш дом, но все равно в лесу…

Итак. Он сидел на корточках и вытаскивал деньги… Вот они, пачки денег, часть их рассыпана на полу. Слава богу, кровь до них не дотекла. Она впиталась в ковер, а рулон стоял, прислоненный к косяку балконной двери, и был скрыт занавесками.