Любовный нокаут

– Ну-ка, подожди! Кто такой этот Бенни? – спросила оторопевшая Мелани.

– Как кто? Скорпион! – объяснила Нора, расплываясь в довольной улыбке.

Честно говоря, я глазела на нее почти с благоговением, так как передо мной был совершенно другой человек по сравнению с той одурманенной наркотиками девчушкой с огненно-рыжими волосами и татуировкой в виде скорпиона, с которой я встречалась тогда в японском ресторане. Надо же, какие чудеса происходят после месяца пребывания в реабилитационном центре. И все это стараниями моего отважного бойца с темными волосами и голубыми глазами.

– А, понятно. Бенни – это Скорпион, – произнесла Мел, закатив глаза.

– Ремингтон был как демон, вырвавшийся из ада, и колотил его без остановки. А Бенни ничего не мог с ним поделать. Реми орал, чтобы он держался подальше от меня, и что-то про то, что не уйдет оттуда без того, что нужно его девушке, и осыпал Бенни грязными ругательствами, а потом Бенни сдался и согласился отдать меня. Он сказал, что освободит меня, правда, в обмен на победу в чемпионате. Потом Реми посмотрел на меня и спросил, действительно ли я твоя сестра. Я кивнула. Он сказал «заметано», даже не раздумывая. Хотел забрать меня в тот самый вечер, но Бенни сказал, что придержит меня до того, как Ремингтон уступит ему победу, и Реми договорился с Питом, чтобы тот меня забрал. Он сразу отвез меня в реабилитационный центр в Коннектикуте, Реми оплатил полный курс лечения, а потом Пит привез меня сюда.

Я упала в кресло и даже не могла сидеть прямо. Я почти ничего не видела из-за тумана в глазах, после всех выплаканных слез мне казалось, что я готова пролить еще целое озеро, оплакивая Ремингтона Тейта. И себя. Как же я недооценивала этого человека, ожидая от него неразумных выходок, а он совершил для меня самый невозможный и самый восхитительный поступок. Реми, когда слетал с катушек, совершил много неприглядных дел, по крайней мере так говорят. Но, выручив Нору, он проявил себя с самой благородной стороны. И все это ради меня. Что бы там ни воображала Нора в романтическом угаре, я знала, что дрался он ради меня. И ради меня он отказался от победы. Ради тех, кого он пообещал защищать – ради меня и ради той, кто мне дорог.

Я вспоминала, с каким гордым видом он принимал каждый удар противника во время того злополучного боя. Как же ему, наверное, было невыносимо тяжело не отвечать ударом на удар. Ведь это все, что он в этой жизни умеет. В его глазах тогда застыла ярость. Он едва мог контролировать себя, когда его провоцировали, так каково же ему пришлось, когда его так унижали и уродовали, и все это ради меня. И ради моей сестры.

Что-то щелкнуло в моей памяти, и сердце чуть не разорвалось от боли и эмоций. Я вспомнила вечер, когда впервые увидела этого мужчину. Сияющие голубые глаза, золотистый загар, взъерошенные черные волосы, мальчишеское лицо и мускулистое тело.

– Как тебя зовут? – хрипло спросил он прерывающимся голосом, глядя на меня диковатым взглядом.

– М-м-м… Брук.

– Брук, а дальше? – требовательно спросил он, слегка раздувая ноздри.

По-прежнему дрожа всем телом, я не без усилий высвободила руку и с опаской оглянулась на Мел, которая подошла к нам и теперь стояла за его спиной с широко раскрытыми от удивления глазами.

– Эту девушку зовут Брук Думас, – выпалила она и по цифрам продиктовала мой номер телефона. К моему большому неудовольствию.

Он изогнул свои чувственные губы в улыбке и посмотрел мне прямо в глаза.

– Брук Думас.

И все это под изумленным взглядом Мел.

Он произнес мое имя так, словно ласкал его языком, и голос его казался глухим и полным греховного соблазна, как сладости, которые ты так жаждешь съесть, несмотря на запреты. И снова волна темного желания начала подниматься снизу моего живота. Его глаза наполняла страсть – такое впечатление, что он уже считал меня своей. Никогда в жизни никто на меня так не смотрел.