Любовный нокаут

Он быстро и жестко много раз проникал в меня, заставляя кричать от наслаждения и восторга, и когда мои мышцы сжимались и мое тело готовилось к еще одной потрясающей кульминации, он позволил мне кончить, сохраняя все тот же бешеный темп, а затем зарычал и, продлевая собственный оргазм, вырвался из меня и принялся тереться о мою кожу.

Я вся дрожала, издавая странные звуки вперемежку со стонами, чувствуя его скользящие движения вдоль внутренней поверхности бедер. Одной рукой он ласкал мой пульсирующий от наслаждения сосок. Мне всегда нравился мой второй размер, но в его больших руках мои груди казались совсем маленькими и не впечатляющими.

Однако он стонал от удовольствия, похоже, ему действительно нравилось играть с ними.

– Как же давно я хотел прикоснуться к тебе, моя маленькая бомбочка!

Удовольствие волной прокатилось по всем моим нервным окончаниям, когда он начал пощипывать мои соски. Он прикусывал зубами кожу под моим подбородком, и я выгибалась ему навстречу. Его твердые сильные руки, ноги, все его мускулистое тело окружало меня со всех сторон, его член, умопомрачительно твердый и ненасытный, скользил по всему моему телу, размазывая по мне сперму. Я, совершенно обезумев, хотела, чтобы этот мужчина оставался у меня внутри, наполнял меня всю без остатка.

И он, словно в ответ на мои внутренние мольбы, внезапно снова погрузил свой меч в мои ножны, все сильнее и глубже с каждым разом, его пальцы снова впились в мои бедра, а я, вся еще такая мокрая и опухшая, встречала каждый его толчок отчаянным стоном, шепча при этом его имя.

– Ремингтон… Ремингтон… Ремингтон…

Теперь уже длилась вовсе не нежная прелюдия. Речь шла о том, чтобы требовать и брать, чтобы облегчить пульсирующую, почти невыносимую болезненную жажду, настолько сильную, что заставляла саму мою душу страдать от боли. И в то же время все внутри меня пело от счастья. Я и представить не могла, что он может так чувствовать меня, что все происходящее окажется чудесней всех моих фантазий.

Пока я, задыхаясь, стонала в полузабытьи: «Пожалуйста, о боже, ты такой твердый, мне так хорошо…», он невнятно шептал, что ему «так сладко… так влажно», когда он облизывал каждый сантиметр моей кожи, до которого мог дотянуться. Я сходила с ума от того, что он щедро делился со мной своим запахом и своей влагой, что я повсюду чувствовала его – его язык, его зубы, его пальцы…

Дикие крики вырвались из меня, рваные, как мое дыхание. Я совсем не могла сдерживать эти грубые, полные страсти звуки. Самые низкие и глубокие звуки, которые издавал Ремингтон, сводили меня с ума. Он слегка отстранился, чтобы полюбоваться тем, как подпрыгивают мои груди в такт его сильным и резким движениям, и в его глазах светилось хищное торжество, когда его бедра ударялись о мои. О, этот первобытный, дикий, животный восторг обладания! Он мой, мой, весь без остатка.

Мои зубы постукивали при каждом проникновении, заставляющем мои мышцы сжиматься. Впившись пальцами в ягодицы Ремингтона, я пыталась втянуть его глубже, извиваясь под ним, пока окончательно не сорвалась. Я закричала, когда его тепло разлилось внутри меня, и он с тихим стоном сжал мои бедра, замедляя темп, пока мы оба не стали кучей усталых мышц и костей, мокрых и скользких от пота, каплями стекающего на простыни.

Чувствовала я себя просто восхитительно. Освобожденная и теплая, и очень, очень желанная.

Томно вздохнув, я схватила тяжелую мужскую руку и завела ее себе за плечи, чтобы сильнее прижаться к его груди, и поцеловала его сосок. У него были самые сексуальные, самые маленькие, самые коричневые, самые идеально заостренные мужские соски, которые я когда-либо видела, и ни единого волоска на груди. Целуя его, я снова сжала свои внутренние мышцы, хотя они все невыносимо саднили.

Он обхватил мое расслабленное тело и, перекатившись на спину, поднял над собой, а я безвольно распласталась на нем лицом вниз, вытянув ноги вдоль его ног. Мы на мгновение замерли – живот к животу, пупок к пупку. Он уткнулся носом мне в висок и медленно, кругами, ласкал мои гладкие ягодицы.

– Ты пахнешь мной.

– Хм-м-м, – только и могла промычать я.

Он сжал одну половинку рукой и прогудел мне в висок:

– И что значит «хммм»?

Я улыбнулась в темноте.

– Это ты мне скажи.

– Это значит, что я хочу тебя съесть. Твои маленькие бицепсы. Твои маленькие трицепсы. – Он поцеловал меня и провел языком по моим губам. – Теперь ты.

Схватив его руку, я втиснула ее между нашими телами, чтобы он мог почувствовать все то, что размазал по моему животу.

– Это значит, что на этой неделе я не буду принимать душ, чтобы чувствовать твой запах.

Он застонал и перевернулся, так что теперь мы оба лежали лицом друг к другу, а затем просунул руку между моих ног, туда, где я была насквозь пропитана тем, что он только что дал мне. Его глаза блеснули в темноте, когда он скользнул по теплой скользкой сперме, стекающей по моему бедру, по направлению к моему набухшему входу, словно не желая покидать моего тела.