Любовный нокаут

Ремингтон игриво притянул меня к себе.

– Иди сюда, малышка. Я хочу, чтобы все мои фанаты знали, что ты принадлежишь мне. – Он уверенно положил свои большие руки мне на задницу, вокруг нас сверкали вспышки фотоаппаратов.

– Прекрати, Ремингтон!

Он засмеялся и провел меня к встречавшему нас лимузину, и прежде чем туда успели усесться остальные, он крепко прижал меня к себе и прижался губами к моему рту, целуя меня с такой дикой страстью, словно нам предстояла последняя ночь.

– Хочу тебя сегодня куда-нибудь увезти, – произнес он, почти не отрывая от меня губ. – Давай съездим в Париж.

– Почему именно в Париж?

– А почему бы и нет?

– Потому что у тебя три дня подряд будут бои.

Мне было весело, когда он вел себя так безрассудно. Я прижалась к нему и быстро, но крепко поцеловала в ответ, и прошептала:

– Пойдем куда-нибудь, где есть постель.

– А давай сделаем это на качелях.

– Ремингтон!

– А может, в лифте, – продолжал фантазировать он.

Я рассмеялась и погрозила пальцем моему большому плохому парню.

– Никогда в жизни не соглашусь заниматься этим в лифте. Если будешь настаивать, тебе придется поискать кого-нибудь другого.

– Но я хочу тебя трахнуть. Именно в лифте.

– Я тоже тебя хочу. Но в нормальной обстановке.

Его взгляд опустился ниже моей талии, и он из игривого, улыбающегося бога секса тут же превратился в требовательного и очень возбужденного бога секса.

– Хочу взять тебя прямо в этих миленьких брючках.

Чувствуя себя бесконечно желанной, я кивнула, улыбнулась, переплела наши пальцы, поднесла его руку к губам и перецеловала все его костяшки, покрытые ссадинами.

Он наклонил голову, явно удивленный, и ямочки на его щеках медленно исчезли. Похоже, раньше он никогда не удостаивался таких знаков внимания со стороны женщин. Мне внезапно захотелось дарить ему эти ласки еще и еще.

Я так и сделала.

Придвинувшись к нему, я сжала его подбородок ладонью и пробежала пальцами по волосам, наблюдая, как его взгляд становится тяжелым от желания и в нем появляется какое-то странное выражение.

Тут двери лимузина открылись.

Тренер устроился на переднем сиденье, а Пит, Райли и Диана сели напротив нас. Реми сжал мои пальцы, мешая убрать руку, словно запрещая мне это делать. Потом он подвинулся ближе к краю сиденья и опустил свои широкие плечи, как будто хотел стать меньше, что ему не удалось из-за мощных мускулов и роста. Неожиданно он схватил меня, притянул поближе и положил голову на самое мягкое место на моей груди, тихо вздохнув.

Я настолько удивилась, что застыла не шевелясь.

Пит удивленно поднял бровь, увидев, как Ремингтон, слегка застонав, с легким вздохом обнял меня еще крепче за бедра и притянул ближе, устраиваясь поудобнее. Брови Райли тоже поползли вверх. Диана, растаяв от умиления, с нежностью улыбнулась.

А я не просто растаяла – я растеклась по сиденью лужицей любви и нежности.

Мои родители – спортивный тренер и учительница – чудесные, добрые люди, но у нас в семье не было принято расточать объятия и поцелуи, в отличие от семьи Мелани, которая просто купалась в родительской любви и теперь распространяла ее на весь мир, словно это ее непременная обязанность. Но то, как Ремингтон смотрел на меня, не скрывая своей привязанности от окружающих, даже от своих поклонников во время боев, то, как сейчас он прильнул ко мне, словно огромный медведь, нашедший удобную берлогу для зимней спячки, заставляло меня испытывать доселе неизведанные, глубокие чувства, которые я не могла объяснить.

Я медленно и бесконечно нежно провела пальцами по его взъерошенным темным волосам, погладила его ухо. Он сидел, крепко обхватив мою талию руками, тесно прижав к себе, как подушку.

– Вы, ребята, наверное, хотите отдохнуть по приезде в гостиницу? – спросил нас Пит, и голос его странным образом дрожал, словно он тоже сильно волновался.

Я по-прежнему поглаживала волосы Реми и почувствовала, что он кивнул, не удосужившись оторвать свою тяжелую голову от моей груди.

Я никогда раньше не видела, чтобы он так спокойно вел себя, когда его болезнь обострялась.

Или чтобы он так долго сидел без движения.

Удивленное выражение на лицах Пита и Райли подтверждало, что они тоже ничего подобного не видели.

Поднявшись в номер, я занялась тем, что обычно делаю в таких случаях – расстегнула чемодан и положила сумочку с косметикой в шкафчик под раковиной в ванной.

Реми наблюдал за мной от двери, и в глазах его светилось неистовое желание. Заметив его напряженный взгляд, я прекратила чистить зубы и застыла с полным пены ртом. Он выглядел изголодавшимся, полным первобытной силы, и, как ни странно, в выражении его лица сквозило непонятное отчаяние. Я быстро прополоскала рот, когда он направился ко мне, и вытерла руки. Он продолжал смотреть на меня без тени улыбки, его потемневшие, кажущиеся бездонными глаза буквально пожирали меня. Я замерла на месте, глядя на него.

Он стянул с меня туфли и отбросил их в сторону, потом я услышала звук его падающих на пол кроссовок.

– Хочу, чтобы ты положила руки мне на голову.

Я послушно кивнула.

– Это помогает тебе унять беспокойные мысли?