Читаем Люди города Ура полностью

Свободных[245] дней в месяц — три дня,Разных праздников в месяц — три дня,Итак, в месяц, выходит, двадцать четыре дня,
В школу я прихожу — время не тянется долго (?):По одному дню (для) трудной таблички мне нужно на чтение,А мне по четыре дают.Поставлена печать[246]
в том, что писцовое дело я знаю,Не отберут ее,…Мой учитель произносит с удовольствием очень приятное слово,Мои коллеги созданы, чтобы радоваться (со мною)…

Пожалуй, это уж слишком розовая картина, и надо думать, что текст воспринимался как комический.

Однако э-дуба, если она была надлежащим образом организована, представляла собой серьезное учебное заведение — не только школу, но и университет и даже академию, ибо именно здесь создавалась и развивалась наука: в древней Месопотамии познания систематизировались исключительно в ходе школьного преподавания; таким образом, наука, если определить ее как систематизированное познание, была порождена нуждами э-дубы, но ее мудрецы иной раз заходили дальше, чем это вызывалось чисто школьными нуждами.

Основой школьного преподавания в древней Месопотамии было зазубривание: зазубривание перечней знаков самих по себе; зазубривание знаков с указанием их шумерского произношения, знаков вместе с аккадскими переводами шумерских слов, которые эти знаки составляли; специально составных знаков; перечней знаков, систематизированных по группам понятий (растения, камни, животные, профессии и т. п.), — такие перечни все чаще делались двуязычными (по-шумерски и по-аккадски) и являлись одновременно словарными пособиями (по ним можно было найти правильное написание того или иного нечасто употребляемого термина) и зачатком энциклопедии (они были сводами известных по каждой отрасли знания терминов — скотоводческих, минералогических, столярных, земледельческих и т. п.).[247] В этом отношении они примыкали и к более сложным текстам научного содержания — к перечням химических и медицинских рецептов (правда, до нас дошли лишь более поздние тексты такого рода), к перечням математических задач, а также к подсобным математическим таблицам разного рода (умножения, корней, обратных величин — делить не умели, вместо этого умножали на обратную величину и т. д.)[248]

Потребность в школьном преподавании возникла в Нижней Месопотамии еще около 3000 г. до н. э. в связи с изобретением — для нужд больших храмов, а затем и царских хозяйств — шумерской письменности, сначала иероглифической (рисуночной), а затем более скорописной — клинописи. Этим письмом писали на глиняных плитках углом среза тростниковой палочки. Система клинообразного письма включала несколько сотен знаков, первоначально изобразительных; каждый знак передавал название изображаемого предмета или любое из группы слов, близких к этому названию по значению, а иногда и по звучанию; позже, кроме того, знаки могли обозначать либо только корень этих слов, либо отдельные последовательности фонем (слоги или части слогов) независимо от их места в структуре слова. «Слоговые» значения знаков выбирались по принципу «ребуса», т. е. в соответствии со звучанием целых слов, передававшихся теми же знаками. При этом омонимы, различавшиеся не по звучанию, а по значению (а в шумерском омонимов было очень много), передавались разными знаками; соответственно могло существовать (и обычно существовало) и по нескольку знаков с одинаковым фонетическим («слоговым») значением.[249] Более редкие корни и слова могли изображаться комбинациями двух или более первичных знаков.

Такой характер письменности заставил начинать обучение письму с зазубривания учеником списка знаков, главным образом путем многократного их переписывания. Заучивались назубок также списки различных терминов, которые могли встретиться в хозяйственных документах, в особенности термины, писавшиеся комбинацией из двух или более знаков. Затем преподаватель переходил к следующему этапу: ученикам давались для переписывания легко запоминающиеся текстики, например пословицы, а потом уже и целые литературные произведения — фольклорные или специально созданные для школы (поучения для школьников); давали переписывать образцы хозяйственных и деловых текстов, надписей, а также писем. Большинство религиозных текстов[250] стало включаться в школьный письменный канон значительно позже, так как жрецы долго грамоте не учились, а богослужебные обряды заучивали наизусть.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура народов Востока

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
История России с древнейших времен до наших дней
История России с древнейших времен до наших дней

Учебник написан с учетом последних исследований исторической науки и современного научного подхода к изучению истории России. Освещены основные проблемы отечественной истории, раскрыты вопросы социально-экономического и государственно-политического развития России, разработана авторская концепция их изучения. Материал изложен ярким, выразительным литературным языком с учетом хронологии и научной интерпретации, что во многом объясняет его доступность для широкого круга читателей. Учебник соответствует государственным образовательным стандартам высшего профессионального образования Российской Федерации.Для абитуриентов, студентов, преподавателей, а также всех интересующихся отечественной историей.

Андрей Николаевич Сахаров , Владимир Алексеевич Шестаков , Людмила Евгеньевна Морозова , М. А. Рахматуллин , Морган Абдуллович Рахматуллин

История / Образование и наука