Люди и деньги. Очерки психологии потребления

Если мы хотим быть хозяевами собственных денег, вместо того чтобы позволять им контролировать нас, необходимо понять, почему деньги играют столь важную роль в нашей жизни, как люди ведут себя по отношению к деньгам и как деньги влияют на отношения между людьми.

В сборнике с характерным названием «Последнее табу» психоаналитики обращают внимание на то, что в современном западном обществе люди гораздо свободнее обсуждают свои сексуальные проблемы, чем деньги. Открытое обсуждение денежных вопросов считается неприличным, поскольку угрожает нашей самооценке:

«Деньги, возможно, самый эмоционально насыщенный объект современной жизни; только пища и секс могут соперничать с ними по своей способности вызывать столь сильные и разнообразные чувства и желания» (Krueger, 1983).

Как отмечает американский психолог Генри Клей Линдгрен в своей книге «Психология денег», то, что люди говорят о деньгах, часто противоречит тому, что они делают (Lindgren, 1991). Психоаналитики часто рассматривают деньги как источник неврозов, при этом игнорируя тот факт, что деньги сами по себе не хороши и не плохи, они — такой же артефакт, как письменность или колесо. Несомненно, неврозы и другие формы психопатологии часто бывают связаны с деньгами, однако столь же несомненно, что деньги могут способствовать конструктивному, здоровому и разумному поведению.

Деньги сами по себе инертны и не способны действовать или руководить чем-либо, считает Г. К. Линдгрен. Они приобретают эту способность только тогда, когда мы сами наделяем их властью. Однако после этого мы подчиняемся им беспрекословно. Мы ведем себя и думаем так, — будто деньги сами обладают какой-то внутренней мистической силой подчинять себе людей. И при этом почти никогда не задумываемся о том, что это мы приписываем им такую способность.

Даже в примитивных обществах значение денег не исчерпывалось чисто экономическими функциями. Однако по мере усложнения социальных систем они приобретали все большее значение, становясь символами социального могущества, самоуважения, свободы, источником возбуждения и т. п.

В этом отношении деньги напоминают другую систему символов, которая имеет множество значений, — язык. Поскольку мы придаем множество различных смыслов знакам, вообще и денежным знакам в частности, каждая из этих символических систем оказывает значительное влияние на наше поведение, эмоции и отношения с окружающими (Lindgren, 1991).

И язык, и деньги служат удовлетворению фундаментальной потребности людей взаимодействовать друг с другом с пользой для обеих сторон. Именно с этой целью мы создаем множество социальных систем: семьи, сообщества, организации, нации, религиозные общины и т. п.

По большей части наше социальное поведение не имеет никакого значения для выживания. Большую часть времени мы тратим на бессмысленное и бесполезное общение с окружающими. Быть с себе подобными важно даже для тараканов. Множество исследований демонстрирует, что в присутствии других мы более возбуждены, более эффективно действуем, более успешно развиваемся и т. п.

Потребность встречаться с другими людьми и испытывать легкое возбуждение является фундаментальной, и коммерческие сделки представляют собой удобный способ ее удовлетворения. В примитивных обществах бартер служит основной формой отдыха и развлечений. Участники обмена получают удовольствие не столько от результата сделки, сколько от самого процесса обмена.

Деньги похожи на язык еще и тем, что являются абстракциями. Деньги (банкноты и монеты) имеют смысл лишь постольку, поскольку являются абстрактными символами стоимости, звуки и буквы языка имеют смысл лишь как символы объектов, идей и понятий, которые они обозначают. Абстракции, которыми являются деньги и языковые символы, образуют «пирамиду». Например, банкноты и монеты могут быть представлены в форме кредитов, займов и т. п.

Кроме того, любая символическая система может иметь как прямое значение, так и переносное. Глагол «покупать» может быть использован не только в экономическом, но и в политическом или криминальном контексте. Причем переносное значение может стать более важным, чем прямое.