Люди и нелюди

Однозначно вагоны считались жильём худшего порядка и, уходя дальше от Арены, беглецы встречали их все больше. Они пришли в настоящие местные трущобы, где царила своя придонная жизнь. Здесь жили даже не работяги, добытчики сталкеры или настоящие муры, а отрепье. Старавшиеся от разной дури наркоманы, конченые, готовые пить все что горит и в любых количествах алкаши, просто опустившиеся существа. Эти люди варились здесь в своём котле почти ненужные официальным властям стаба. Они имели еще меньше прав, чем новичок на стандартном кластере и заканчивали плохо. Те, кто еще сохранял какие–то остатки разума, перебирался по трущобам точно партизана вблизи врага — короткими перебежками. Если не хватало мяса на кластерах или просто лень было на них выбираться, то некоторые муры могли попробовать наловить двуногую добычу и тут. Это за нужных стабу работяг, строителей, уборщиков, внутреннюю охрану и прочих подобных администрация могла спросить, да и сами они могли огрызнуться, а местных считали за мусор под ногами, и огрызаться им было нечем.

— Всё. Я плыву, — признался Бур, почти повисая на плече не так сильно пострадавшего и чувствовавшего себя значительно лучше товарища.

Боевого задора и запаса сил, прилично пожившего иммунного хватило минут на 15 дороги от Арены. 15 минут вроде не много и ушли они совсем недалеко, но Василий с такими ранами, что были у его крестного, как и любой другой свежак и столько бы не протянул. Потеря крови и болевой шок, возможно, свалили бы свежего ещё в Арене или на выходе из неё. Потребовался бы хотя бы укол антишокового и помощь врача, а лучше укол спека и помощь знахаря. Бура срочно нужно было перевязать, напоить живцом, дать покоя. В их ситуации этим можно было и ограничиться. Таких мер вполне хватило бы, что бы он за пару дней пусть не начал скакать горным козлом, но смог ходить сам.

— Понятно, — сказав это скорее для себя, чем для товарища, Феррум свернул к ближайшей бичевне из контейнера.

Покрытое ржавчиной и покосившееся убожество домом назвать уже было сложно, но сейчас Павлов не обратил на этот факт внимания. Обойдя угол строения, Василий посадил товарища у входа спиной к стене. Покосившаяся дверь оказалась запрета изнутри, но ее перекос был таким, что Феррум смог сунуть в щель палец и скинуть обыкновенный крючок служивший запором. Беглец ожидал, что кто–то запротестует такому его маневру или даже ударит его по руке, но ничего подобного не последовало. Он вошел, приготовив к бою трофейный ПМ и морща нос от застарелого запаха мертвечина. Несмотря на запах, он осмотрелся в доме и заметил ногу отчасти мумифицированного трупа торчащего из–под вороха тряпок. Кто–то из местных обитателей загнулся от отсутствия живца, передоза или даже трясучки и это было не удивительно. Ферруму ничего не оставалось, как подхватить с вешалки на стене несколько тряпок и выйти. Тряпки были далеко не чистые и не подходящего качества, но бинтов что–то нигде не валялось да и накинуть, хотя бы для маскировки нужно было хоть что–то.

— Ну, что–там? Гадюжник? — сказал Бурый, что был все ещё в сознание, но передвигаться сам уже не мог.

— Бомж, какой–то зажмурился. Тут вообще все на бомжатник похоже, — ответил Василий.

— Ну, может для нас и самое оно, — нашёл силы усмехнуться Бурый.

— Может оно, а может не оно. Я бы беглецов именно в таком месте в первую очередь искал, — Феррум склонился над спутником, разорвал надетую на него не годную на бинт майку и в меру своих умений стал его перевязывать подручными материалами. — Я не знаю, что это за трущобы и почему их не снесли, но здесь, таким как мы легче всего спрятаться, а значит и искать надо начинать отсюда.

— Твоя правда, но я в тебя верю, — Бур скривился во время перевязки.

— Ты, бля, давай на чистоту, — Павлов даже бросил возиться с тряпками и отпрянул от раненого, но оружия не поднял. — Что за херня с тобой? Взглядики. Обмолвочки…

— Всё нормально крестник. Ни хипешуй. Мне давно сказали, что ты вытащишь меня из мурятни, — остановил его вспышку Бур.

— Это как? — нахмурился Василий.

— Давай потом. Не тот момент, — сказал Бурый и Феррум кивнул, признавал его правоту.

Где–то вдали постреливали с самого начала, а теперь, что–то не слабо рвануло примерно в той стороне, откуда они пришли, но гораздо дальше. Это могло значить как развитие успеха побега гладиаторов, так и их полный провал. Павлову хотелось верить в первое. Если они прорвутся за пределы стаба, то искать в городе сильно не будут. Однако вера верой, но он понимал, что шансов на успех нет, и союзников задавил или вот–вот задавят, а значит нужно торопиться ещё сильнее. Поскольку по его прикидкам скоро должны были начать искать выживших и рассеявшихся по городу рабов. Василий считал самым разумным зачистить город по горячим следам и рассчитывал, что враги могут посчитать так же.