Люди и спецслужбы

Безусловно, процедура утверждения парламентом предложения главы государства по кандидатуре руководителя спецслужбы создает центр некоторого влияния на политику служб безопасности. Но не слишком впечатляющий: возможность раз в 4-5 лет создать затруднения карьере генерала не столько возможность оказать влияние на работу службы госбезопасности, сколько породить проблемы для будущего переизбрания, самого принципиального и строптивого парламентария. Либо чего-то и похуже. Традиционно ресурсы исполнительной власти во главе с независимо избираемым президентом и с обязательной опорой на спецслужбы и другие «силовые» госструктуры в гораздо большей степени руководят парламентской деятельностью, нежели наоборот. За редкими исключениями. Видеть в этом элемент только отвратительной косной бюрократизации — следовать традиционному неверному стереотипу: даже новейшая парламентская история России явила ситуацию, когда сильная парламентская оппозиция в лице КПРФ устроила такую обструкцию исполнительной власти, что и без того предельно недееспособное чиновничество столицы вконец было деморализовано и перестало хоть как-то управлять процессами в стране. Парламент, будучи надзорным, по сути, органом государства, менее всех прочих институтов государства реально ответственен за политические, экономические, военные провалы, поражения страны, а потому традиционно более «неряшлив» в своих решениях.

И перегружать парламент контрольно — распорядительными функциями по отношению к правительственным высшим федеральным должностным лицам — подвергать политику государственного аппарата самым серьезным опасностям. Тем более что нет абсолютно никаких механизмов селекции, которые бы способствовали тому, чтобы в парламенты попадали люди, хоть в чем-то более достойные, нежели в правительственные структуры. Практика, свидетельствует, что дело обстоит как раз наоборот: в парламентарии рвутся орды тех, кто оказался в силу своих личностных качеств не востребованы ни серьезным бизнесом, ни государственными службами и уж тем более — наукой, творчеством. Посему человеческий материал здесь (в парламентах) скапливается большей частью наиболее честолюбивый, алчный, наименее дееспособный интеллектуальный.

По части же нравственно-этических достоинств — в лучшем случае весьма средний. Так что, слава Богу, что главная задача парламентеров — законотворчество, а не контрольно-распорядительные функции, в том числе и в отношении спецслужб: даже худые и вредные законы всегда можно изрядно подправить на стадии толкования при применении нормальными людьми.

Рассуждения о необходимости усиления парламентского, президентского, общественного контроля над работой государственного аппарата, спецслужб основываются на, по крайней мере, очень спорном тезисе, что названные институты являются в наиболее полной мере выразителями и защитниками интересов государства и общества. Что касается парламента, то к высказанному можно только добавить: множество непомерных честолюбцев, собранных вместе сколь угодно большим числом, никак не смогут нейтрализовать ни один из изъянов, присущих каждому парламентарию. Никакой демонстративный, публичный патриотизм не в состоянии превратить политического лицедея в подвижника, способного пожертвовать ради государственного интереса хотя бы собственной карьерой, не говоря уже о чем-то большем.

Единицы, конечно, найдутся, но только не множества.

Так что этот институт государства о самом государстве в состоянии заботиться по настоящему только в случаях, когда интересам общественным полностью совпадают насущные личные интересы «слуг народа». Хотя бы в виде оплаты со стороны каких-либо корпораций, финансово-промышленных групп за тот или иной законопроект.

Немногое, в чем можно было бы положиться на парламентариев, так это в усилении, укреплении бюджетного процесса государства вопреки устремлениям правительственных чиновников и администрации регионов: управление всеми мыслимыми финансовыми потоками государства без изъятий — самая что ни на есть реальная власть парламента над всеми ведомствами, в том числе «силовиками», которую подрывают любые неучтенные «приработки» правительства и отдельных федеральных ведомств. Но сказать, что расширение бюджетных возможностей средств руками парламентариев эффективнее для государства и лучше для общества не повернется язык ни у одного специалиста в области экономики и финансов. Так что защитники интересов общества и государства из этого учреждения — не только весьма и весьма посредственные, но часто и очень сдержанные, охотно гасящие любые весьма полезные для нации инициативы коллег, если те принадлежат недружественной фракции.