Люди и спецслужбы

Случаи произвола в деятельности многих арбитражных судов России, не поддаются исчислению. Похоже, единственным аргументом, который здесь еще принимают в расчет кроме денег — угрозы со стороны структур организованной преступности. В судах общей юрисдикции в процессах просто не участвует такое количество жестоко соперничающих денег и собственности, а потому принимаются в расчет и иные аргументы, в том числе и мнения спецслужб.

По крайней мере, до сих пор органы госбезопасности еще могут в случаях чрезмерной коррумпированности некоторых судей и председателей народных судов на основе имеющейся информации убедить их руководителей запустить предусмотренные законом процедуры привлечения отступников к административной, дисциплинарной ответственности, либо лишения их статуса судьи. Наличие такой возможности у спецслужб позволяет им профилактировать отдельные ситуации, либо своевременно добиваться необходимых корректировок уже состоявшихся решений. Что, однако, не дает возможности существенно повлиять на изменение общей негативной ситуации. Следственные изоляторы и тюрьмы нынешней России — места сосредоточения практически всех негативных социальных процессов российского общества: разгула насилия над личностью со стороны уголовников и администрации, грубейших нарушений всех установленных законами процедур, норм, гарантий. Недавно в местах отбывания наказания и следственных изоляторах Северо-Западного региона прошли массовые голодовки, главной причиной которых стали невыносимые поборы, которые администрация тюрем приноровилась выколачивать руками «своих» уголовников из заключенных. Суммы нешуточные, многим семьям, чтобы их родных не покалечили в изоляторах или не убили, приходилось для выплачивания этих оброков продавать все, что только было возможно. Такого не было не только во все прежние российско-советские времена, но подобного не знала мировая практика, в том числе и в концентрационных лагерях нацистской Германии. В российском обществе паразитизм одних социальных групп на других принял во многих своих проявлениях тотальный характер, и то, что происходит теперь в тюрьмах, всего лишь вариант этого всеобщего хищнического образа жизни применительно к специфическим тюремным условиям. Прокурорский надзор в ситуации тотального сращивания администрации тюрем с уголовной средой — бесполезен. Здесь нужны совершенно иные технологии всеобщей санации. Спецслужбам тоже приходится в таких условиях кардинально менять традиционные приемы решения своих специфических задач. В частности, для быстрого и приемлемо качественного решения какого-то вопроса и спецслужбам гораздо проще найти деньги и заплатить по существующей неофициальной таксе тюремщикам. Иначе безнадежно вязнешь в конфликте с этой системой, а нужные люди в это время могут просто пропасть.

В итоге всего, что произошло в нынешней России, многие ее правоохранители таковыми остались только по форме и цвету мундира, а не по содержанию и результатам своей работы. Похоже, что любой политической силе, буде она вознамерится привести в чувство и в норму своих собственных правоохранителей, придется серьезно привлекать к этому прежде всего спецслужбы. Не будет никакого порядка и благополучия в обществе, где сотрудники правоохранительных органов деформируют по своему произволу любые законы в угоду тем, кто им платит — без разбору роду-племени последних. Такие «правоохранители» опаснее государству и обществу любых бандитов и не заслуживают к себе уже никакого снисхождения.

Спецслужбы оказались многократно последовательнее, устойчивее всех правоохранительных структур в следовании задачам защиты национальных интересов по главной своей качественной составляющей: кадры традиционно подбирались из числа лучшей элементной базы общества, по самым важным качественным параметрам: интеллекту, культуре, мировоззрению, психофизиологическим показаниям. И обязательно — преимущественно в социальной среде с устойчивыми во многих поколениях традициями служения Отечеству. Именно в силу этого обстоятельства корректирующие вмешательства спецслужб в деятельность правоохранительной системы всегда снижали издержки бездушного формального исполнения законов и увеличивали в результатах ее деятельности большее соответствие национальным интересам.

Сотрудники правоохранительных органов по своему психотипу по преимуществу люди сугубо практичные, так сказать радикальные реалисты. Бога они своими глазами не видели, указаний и нагоняев от этой инстанции не получали, а потому совершенно спокойно могут пренебрегать религиозными нравственными императивами.