Люди и спецслужбы

Обоснование интереса спецслужб простое: любые опасности для государства, общества могут реализоваться только при наличии и с помощью достаточного финансирования. И практически все тяжкие должностные преступления совершаются во имя неправедного обогащения. Да и самим спецслужбам при случае лишними деньги не бывают. Грамотные действия спецслужб могут сильно потрясти финансовые рынки отдельных государств. Известно, что службы безопасности гитлеровской Германии наладили успешное и впечатляющее производство фальшивых американских долларов такого высокого качества, что самые авторитетные экспертизы подделки не обнаруживали. И эти доллары успешно «работали» на немецкую разведку и покрытие других военных расходов. Судя по тому, что 1/10 всех ныне находящихся в обороте американских долларов по оценкам самих же американцев фальшивые, промысел фальшивомонетчества как таковой мало занимает спецслужбы, а если и занимает, то доподлинно не известно, с какой целью. ЦРУ, ФБР очень неплохо осведомлены об основных финансовых трафиках не только американских, но и иных крупнейших мировых банков. Иногда эти сведения трансформируются в более серьезные и впечатляющие акции: НКВД в свое время обеспечило возврат практически всего, что было незаконно присвоено и вывезено в зарубежные страны высшими должностными лицами нового политического режима, включая и некоторых своих бывших высокопоставленных сотрудников. Соответствующие подразделения НКВД активно налаживали внешнюю торговлю, обеспечивающую валютные поступления для модернизации и развития тяжелой промышленности СССР в периоды начальных пятилеток. Весьма и весьма успешно изъятием состояний у представителей «неполноценных рас» в пользу немецкого народа занимались спецслужбы нацистской Германии по тем же схемам и технологиям, что и НКВД. Такова природа всех спецслужб (и не только их!): целесообразность здесь несоизмеримо выше любого закона и всей законности как таковой! Понятно и то, что упомянутые спецслужбы не занимались в этом вопросе самодеятельностью, а выполняли четко и жестко поставленные задачи политической власти в условиях судорожной подготовки к близкой мировой войне. Во время военного переворота в Тунисе во второй половине прошлого века именно сведения спецслужб позволили военным вытрясти из всех возможных казнокрадов впечатляющие суммы, достаточные, чтобы привести к относительному порядку разоренное коррупционерами хозяйство страны. Информация спецслужб позволила установить банки и суммы, украденные президентом Филиппом Маркосом и рядом других низвергнутых диктаторов и частично вернуть через суды эти суммы в ограбленные собственными вождями страны.

Но эти примеры, так сказать, ярких страниц экономической составляющей деятельности спецслужб. Таковых набирается немного. Чаще всего непрерывная титаническая работа спецслужб по сбору информации о финансовых злоупотреблениях независимо от налоговых служб либо не заканчивается ничем значимым, либо используется в достижении локальных, корпоративных целей. Так, можно с уверенностью предположить, что при возбуждении и расследовании уголовного дела по российской нефтяной компании «Юкос» и его главе Ходорковскому в полной мере были использованы как информация, так и оперативные ресурсы ФСБ, налоговой полиции, комитета по финансовому мониторингу Российской Федерации. Однако подобных примеров в нынешней России, где финансовые злоупотребления, коррупция — тотальны, до смешного мало. Почти полтора десятилетия с нарастающими темпами происходил скрытый вывоз капитала — спецслужбы наблюдали молча. Так же как нелегальный на десятки миллиардов долларов вывоз капитала общинами этнических мигрантов. Перепродажу нефти и газа за рубежами с укрытием доходов от налогообложения на десятки миллиардов долларов ежегодно спецслужбы вкупе с налоговой структурой только фиксируют, молча глотая горькие скупые слезы. Поступает в казну от реализации вино-водочных изделий два миллиарда долларов вместо двадцати — тридцати положенных — мимо внимания российских спецслужб. Оседает в карманах российских коррупционеров порядка тридцати миллиардов долларов ежегодно — реакции практически с их стороны нет. Так что в России последних лет экономическую составляющую деятельности спецслужб можно было безо всяких ущербов полностью вынуть и поместить в запасник: коэффициент полезного действия, здесь, пожалуй, ниже, чем у изношенного паровоза. Слабым утешением может служить лишь то обстоятельство, что подразделения МВД, в открытую противостоящие экономическим преступлениям, работают еще хуже, хотя численно на порядки превосходят соответствующие подразделения ФСБ. Единственно, в чем зримо преуспели милицейские борцы с экономическим беспределом — отожраться на зависть всем прочим милиционерам, экипироваться и обустроиться в быту, поражая размахом иных высокопоставленных сотрудников ФСБ, прокуратуры, судов.