Люди на войне

Окоп был помельче немного того, в котором была Мария, и находился в одном метре справа от нее. Только перешел в окоп — новый заурчал снаряд, зашипел неистово и с остервенением ударил в землю. Я упал навзничь в окопе и, почувствовав страшный удар вдруг в уши, в голову. На минуту я не мог прийти в себя от всего произошедшего, а когда опомнился, понял, что все это сделал снаряд. Пилотки у меня на голове не оказалось, с носа брызнула кровь, и до одури заболело в висках. Сбросив с себя землю, засыпавшую меня, я встал и стал звать Марию. Но она не отзывалась. Было уже темно, и я решил, что ее засыпало в окопе. Когда на мой зов пришли санитары, они обнаружили одно месиво на месте Марии и ее окопа. Снаряд, пролетев на поверхности земли метров шесть и сделав в земле длинную канаву, упал и разорвался в окопе Маруси. Понятно, что от нее осталось одно воспоминание…

Пилотки я так и не нашел. Лишь наутро я обнаружил ее метрах в трех от спасительного окопа, в котором я находился. Марию наутро раскопали, расковыряли. Нашли одну ногу, почки и больше ничего… Марию зарыли и оставили в земле безо всякого следа и памяти. Я приказал своим бойцам сделать «Т»-образную табличку и, надписав на ней маленький некролог в память Марии, установил его на ее могилке. Так закончила свой жизненный путь Мария Федорова, 1919 года рождения, астраханка, медаленосец и кандидат в ВКП(б), старшина медицинской службы (запись сделана в середине ноября 1943 года).

Согласно данным Министерства обороны, 21-летняя Мария Архиповна Федорова, старшина медицинской службы, погибла 26 октября 1943 года. Владимир Гельфанд был последним человеком, разговаривавшим с Марией, и запись в его дневнике является единственным свидетельством очевидца ее гибели. Заметим, что дневниковые записи Гельфанда, как бы ни относиться к его интерпретации событий, отличаются точностью, подробностью и откровенностью. Еще раз повторим: это ценнейший источник истории повседневной жизни на войне.

Точнее, жизни и смерти.

* * *

Владимир Гельфанд вернулся в родной Днепропетровск в начале октября 1946 года. Здесь уже были его родители: мать вернулась в Днепропетровск в 1944 году и поступила на прежнее место работы — на завод им. Ленина в качестве секретаря отдела организации труда. Отец работал комендантом профтехшколы. Родители так и не сошлись, но были вынуждены — нередкая ситуация для послевоенных лет, да и для советской жизни в целом — жить в одной квартире. Отец Владимира Гельфанда умер в 1974 году, мать — в 1982‐м.

Владимир Гельфанд женился на школьной подруге и переехал в Молотов (Пермь), где она училась в медицинском институте. В 1952‐м окончил историко-филологический факультет Молотовского государственного университета. Семейная жизнь Гельфанда в первом браке сложилась неудачно. В 1955 году он оставил жену и 5-летнего сына и вернулся в Днепропетровск.

Вновь женился; во втором браке родились двое сыновей. Всю свою профессиональную жизнь Владимир Гельфанд преподавал в Днепропетровске обществоведение, историю и политэкономию в профессионально-техническом училище. Его жена преподавала сначала русский язык и литературу в школе, затем работала воспитателем в детском саду. Это были не слишком престижные и высокооплачиваемые специальности. Жили нелегко: вчетвером в комнате площадью 10 квадратных метров. Только в конце 1960‐х годов Гельфандам удалось получить отдельную квартиру в новостройке, а в начале 1970‐х перебраться в трехкомнатную, где с ними жила также мать Владимира.