Люди ночи

Первого ноября Селия поехала на поезде в Лондон – сдавать экзамен на радиолюбительскую лицензию. Среди других кандидатов была слепая пожилая женщина, показавшая такую скорость расшифровки, что экзаменатор от изумления покачал головой. Когда они шли на экзамен (женщине билеты должны были зачитывать вслух), она пообещала Селии прислать QSL-карточку, как только они получат свои лицензии.

– Я должна получить радиостанцию на Рождество, – сказала Селия. – И потом, мне еще предстоит сдать экзамен.

– Сколько здесь женщин? – спросила слепая.

– Только вы.

– Считая девочек, милая.

– Вы и я, – озадаченно ответила Селия.

– А сколько всего кандидатов?

– Двадцать – двадцать пять.

– Ты пройдешь, милая, – сказала слепая дама. – Ты отлично справишься.

После письменного экзамена Селия была уверена, что провалилась. Она забыла номера частот. Схема моста Уитстона вылетела у нее из памяти. Формы антенн, мощность передатчиков и гармонические колебания перемешались в голове.

Через две бесконечных недели пришел официальный конверт. Селия стала лицензированной радиолюбительницей.

Она позвонила Чарльзу.

– Поздравляю, ЮЛ, – сказал он. – Я и минуты не сомневался. Восемьдесят восемь.

– Восемьдесят восемь и тебе, дядя Чарльз.

– Что значит восемьдесят восемь? – спросила мать.

Селия хихикнула. Сегодня все было можно. С сегодняшнего дня все всегда будет хорошо.

– Это значит «люблю, целую», – сказала она и на крыльях умчалась в спальню.

Рождественским утром доставили коробку, огромную и тяжелую, завернутую в белую бумагу, с открыткой, написанной точками и тире. Селия прочла ее без труда. «Обещания надо выполнять», – говорилось в открытке. Открыть коробку было легко. Селия знала, что внутри: стоваттный передатчик, гетеродинный генератор, приемник, наушники и ключ, моток антенной проволоки. Труднее всего было дождаться дяди Чарльза.

К обеду он еще не приехал. У Селии пропал аппетит. Это наконец привлекло внимание, поскольку все остальные ели много и жадно.

– О, – медленно сказал отец, – Чарльз позвонил, что не сможет сегодня приехать. Он приносит извинения.

У Селии было такое чувство, будто ее ударили под дых. Ее старший двоюродный брат был у них в гостях, пил виски из стакана для воды.

– Что-то случилось? – равнодушно спросил он.

– Нет, – ответила она, чувствуя, что сейчас заплачет, и перебарывая слезы.

– Если ты ищешь брата своего отца, его здесь нет. И вряд ли он тут появится после того, что твоя мать ему наговорила. – Он отпил большой глоток, посмотрел на Селию, склонив голову набок, и сказал почти ласково: – Если ты хочешь конкретного удовольствия, детка, то ты обратилась не по адресу. Я сволочь и пьян, но я не распутная пьяная сволочь.

– О чем ты? – спросила Селия и от растерянности все-таки заплакала.

– Будто не знаешь? Давай-давай, надувай губки, мадонна коротковолновая Лолита.

Селия тупо уставилась на него, потом побежала наверх и набрала номер дяди Чарльза, но он не взял трубку.

В семь вечера, ровно через год с того часа, когда Селию посвятили в эфирные таинства, пришел полицейский. Усталый инспектор с печальными глазами спаниеля сообщил, что сегодня в седьмом часу утра Чарльз Эверидж купил билет из Бирмингема в Лондон в один конец, вышел на платформу номер 11 и без всякого предупреждения спрыгнул на рельсы перед лондонским экспрессом. Десятки свидетелей видели, что он не упал, а именно прыгнул.

Селия унесла радиоаппаратуру к себе в комнату. Как-то она все соединила и выставила дипольную антенну в окно. Никто ей ничего не сказал. Было такое впечатление, что все боялись.

Незадолго до полуночи она вышла в эфир – зажав в руке ключ, отгородившись наушниками от мира, она посылала всем, кто слушает: СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА, МИР НА ЗЕМЛЕ, ВСЕМ 73. И частота наполнилась ответами: «73» летело из Европы, из Скандинавии, из Южной и Северной Америки – целый эфирный хор утешал Селию, не ведая о ее горе.

ВАГНЕР обошла алюминиевый жилой автофургон. Он был двухосный, тридцать футов в длину. Похожая на раскрытый зонтик спутниковая антенна на крыше смотрела в небо.

– Он полностью автономный, – сказала Селия Эверидж, носящая кодовое имя РОК-ЗВЕЗДА. – Если никуда не ехать, генератор будет работать от бензобака дня два.

– Отлично, – сказала ВАГНЕР.

Она была в темных очках и платке, с сумкой через плечо и большим «дипломатом».

Эверидж постучала по боку фургона.

– На ходу он вполне ничего. Когда-нибудь водили такой?

– Справлюсь.

– Конечно.

Эверидж была маленькая, коренастая, не красавица, но и не уродка, с короткими черными волосами и в очках. На ней был свитшот с надписью «Американская ассоциация радиолюбителей», джинсы и ни следа макияжа на лице.

– Заходите, – сказала она.

Эверидж открыла заднюю дверцу, и они вошли. Внутри все было утыкано электроникой, датчиками, тумблерами и мониторами. Вдоль одного борта тянулся стол с пробковой столешницей, перед ним стоял вращающийся стул. Эверидж показала холодильник, плитку и кофемашину.

– Вперед отсюда попасть можно? – спросила ВАГНЕР.

– Вот здесь.

Эверидж нагнулась и сдвинула маленькую панель. В отверстие можно было увидеть водительскую кабину.