Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах

Несмотря на появлявшиеся время от времени сомнения в праведности того дела, которому Кролл служила, карьера ее развивалась довольно успешно: она работала в частном швейцарском банке на Багамах и обслуживала очень богатых клиентов. Этот швейцарский банк был не самым обычным банком: начнем с того, что во всем богатом послужном списке Кролл он стал первым, где она действительно увидела чемоданы, полные денег. Кролл вспоминала: «Клиенты никогда, ни разу не входили в наш банк через дверь. Банкиры и их клиенты отправлялись куда-нибудь на охоту или встречались на балете в Будапеште. Вот там все это и происходило». Она произнесла слово «это» таким тоном, будто речь шла о сексуальных извращениях. Реальный бизнес, походивший на слоеный пирог, делался в Швейцарии, а Багамы в качестве одного из его многочисленных слоев, в котором «прятали монетку», служили «парковочной площадкой» или «перевалочной базой». Основная цель всех этих манипуляций, разумеется, была одна: в целости и сохранности переправить и сберечь всю преступную наживу.

«Постепенно я начинала чувствовать себя продажной девкой, какой-то растленной личностью – и ради чего? Только чтобы привлекать в банк все больше денег? До меня стало доходить, что система, на которую я работала, в огромной степени содействует обострению проблемы нищеты в мире», – сказала Кролл. Немного подумав, она добавила: «Но у меня как будто адреналин подскакивал, я действительно получала удовольствие. А когда работаешь на адреналине, трудно задаваться вопросами, которые неизбежно возникли бы в другой ситуации».

Коллеги Кролл в основном были выходцами из старых европейских аристократических семей, им легко удавалось завязывать деловые и финансовые связи, поскольку в том мире, в котором они вращались, все давно и хорошо знали друг друга. Бет всего добивалась сама и прекрасно с этим справлялась. Она сумела наладить крепкие, хорошие отношения и с главными юристами, и с управляющими активами, и другими высокими банковскими чинами. Но это были только рабочие отношения. Социальный разрыв все равно оставался.

«Они посещали великосветские приемы, спокойно вели беседы с членами европейских королевских домов, дружили с послами. Я никак не вписывалась в их круг», – говорила Кролл.

Иногда банк шел на то, чтобы раскрыть какой-нибудь отдельный случай отмывания денег

В те времена, после слабой попытки обуздать офшоры, законы на Багамах несколько ужесточили, и Кролл перешла на более спокойную должность в том же банке, в отдел внутреннего контроля. Во избежание притока совсем «плохих денег» были введены специальные правила, предписывающие знание клиентуры, и офшорные банкиры вовсю пытались продемонстрировать, что они придерживаются буквы закона. Например, от вкладчиков могли потребовать предъявить заверенную копию паспорта и заявление о «происхождении денег». Юрисдикции вроде Багамских и Каймановых островов внесли эти требования в свое законодательство, поэтому банкам срочно потребовались сотрудники, следившие за его соблюдением. По крайней мере, так должно было выглядеть по положению. Одним из таких сотрудников стала Кролл.

На своей новой должности Кролл начала изучать многочисленные пути обхода законов: «Вы задаете вопрос об источнике средств, и клиенты отвечают все что угодно. Ведь вы не можете запросить документы, подтверждающие правдивость их слов». Кролл знала, что ее коллеге, тоже ответственному за соблюдение требований законодательства, строго запретили просматривать определенные документы. Лазейка в багамских законах позволяла не выполнять предписанных требований (в частности, не проверять) те клиентские компании, которые были так или иначе аффилиированы с финансовыми учреждениями, зарегистрированными в юрисдикциях с жестким (или считающимся таковым) законодательством. Иногда банк шел на то, чтобы раскрыть какой-нибудь отдельный случай отмывания денег, поскольку требовалось показать, как строго они соблюдают законы. По словам Кролл, банки делали это с удовольствием, при условии что в этих разоблачительных шоу не будут замешаны лица, которых «нельзя было огорчать».