В 2004 году Элмер заметил, что два человека следят за ним по пути на работу. Позднее он увидел их на парковке у детского сада, в который ходила его дочь, а затем – из окна своей кухни. За поездками его жены на автомобиле следили. Эти люди предлагали его дочери шоколадки на улице и однажды глубокой ночью на огромной скорости въехали в тупик, где находился дом Элмера. Слежка продолжалась в непостоянном режиме более двух лет. В то время Элмер работал на одну китайскую компанию, и однажды следившие за ним люди появились в китайских футболках с изображением дракона на спине. Джулиус Баэр, который был прежним работодателем Элмера, отрицал свою причастность к слежке. Кто послал этих людей следить за Элмером, так и осталось неизвестным. В полиции сказали, что ничего сделать не могут, и в 2005 году провели обыск в доме Элмера, предъявив ордер прокурора. Элмер был на тридцать дней помещен в тюрьму по обвинению в нарушении банковской тайны, что, по его словам, в Швейцарии «является преступлением вроде убийства».
«На этой стадии я подумывал о самоубийстве, – рассказывает Элмер. – В два часа дня я осторожно выглядывал из окна. Они запугивали мою жену, моих детей и моих соседей. Я стал человеком вне закона. Я был крестным отцом ребенка, отец которого работал в финансовом секторе. Он сказал, что я должен остановиться. “Ты – угроза для семьи”». На близкого родственника оказывал давление начальник на работе, требовавший, чтобы тот перестал общаться с Элмером. После одного из таких предупреждений родственник ушел с работы в слезах. «Я был страшно наивным, полагая, что швейцарское правосудие может быть иным, – рассказывал Элмер. – Я могу понять, как им удается держать под контролем восемьдесят тысяч населения острова Мэн, но чтобы это можно было делать с восемью миллионами человек? Каким образом меньшинство из мира банков может манипулировать общественным мнением целой страны? Что это? Мафия? Вот так эта система и работает. Джерси, Каймановы острова, Швейцария – это единая чертова система коррупции».
Правые идеологии в крупных демократических странах годами считались попросту неприличными, но в офшорах им позволяли развиваться без ограничений. По мере того как офшорные финансы становились все более влиятельными в глобальной экономике и начали перестраивать экономику крупных стран, расцветали и правые настроения, получавшие все большую силу и уверенность. Это ясно прочитывается по непристойному высокомерию банкиров, которые, почти поставив мировую экономику на колени, продолжают требовать большего и угрожают перевести свой бизнес в другие страны, если их будут слишком жестко контролировать или облагать слишком высокими налогами. Это заметно и в требованиях сверхбогатых, которые стали ожидать и требовать налогообложения по ставкам, намного ниже тех, что применяют к заработкам людей, убирающих их офисы. Когда ирландский музыкант Боно, на протяжении многих лет заявлявший о себе как о крупнейшем борце с нищетой, переводит свои финансовые дела в офшор в Нидерландах, чтобы избежать налогов, а его по-прежнему горячо приветствует общество, битва кажется проигранной. Америка, великая демократия, ныне порабощена мировоззрением никому не подотчетных, погрязших в злоупотреблениях и зачастую пораженных преступностью элит. И это происходит в значительной степени благодаря офшорным финансам.
Подчинив своему колониальному господству экономики и политические системы крупных стран, где живет большинство из нас, офшорные финансы прошли очень долгий путь, чтобы поработить и наше мировосприятие.
Глава 12
Грифоны на страже Сити